Сердце Дракона. Том 10

Клеванский Кирилл Сергеевич

– Тарезы, – не стал отрицать Шувер. – там сейчас находиться старший наследник ублюдка Сальма.

– Ублюдок Сальм… – протянул Морган. Он стучал пальцами по столешнице и о чем-то размышлял. – Как же он уговорил тебя прийти ко мне с подобной просьбой?

– Старые долги, – пожал плечами Шувер. – Теперь их нет…

– Значит Тарезы, в ближайшее время, будут заняты твоими проверками… –снова, задумчиво, повторил Император. – И Тарез явно знал об этом, когда требовал от тебя долг таким образом. Двух зайцев, значит, убивает. Тебя отвлекает на самого себя,

при этом напоминает мне о своем паршивце Имире.

Шувер и сам все это прекрасно понимал, но ни отдать долг не мог.

Подняв праву ладонь, он с облегчением наблюдал за тем, как исчезал один из многочисленных тонких шрамов, видимых лишь ему. Очередная клятва на крови была исполнена.

– Война, Шувер, уже у нашего порога. А как минимум три из семи аристократических клана, вместо того, чтобы служить мне опорой, лишь мутят воду, – Морган сцепил пальцы домиком и посмотрел прямо в глаза главе Тайной Канцелярии. – А может нам, пока военное положение, сократить поголовье буйных голов?

Декой вновь посмотрел за спину Императору.

– При всем уважении, мой Император, но…

– Да-да, – отмахнулся Морган. – ты опять не видишь дальше своего носа, мой драгоценный друг. Благо, из всех остальных, он у тебя самый длинный, именно поэтому ты и глава Тайной Канцелярии…

Шувер лишь поклонился. Его чувства не были задеты. По сравнению с такой акулой интриг, как Морган Бесстрашный, он даже мальком себя не чувствовал. Так – планктоном.

– Мы потеряли одного из сильнейших Великих Героев нашей страны, Шувер, –глаза Моргана были пропитаны сталью. – а Ласкан приобрел себе мальчишку, который владеет Истинным Королевством Парного Клинка. Чаша равновесия качнулась не в нашу пользу.

– Но…

– Но армия, которая стоит за спиной юнца, состоит только из мертвых. Я ни вижу ни одного живого Ласканского воина. А значит, старуха хочет просто выгодно разменять свою подгнившую пешку. И я не собираюсь отдавать под этот размен больше, чем могу себе позволить.

– А если кто-то из этих детей оставит там свои головы. Они ведь – элита! Из каждого, в будущем, мог бы получиться Великий Герой!

Морган пожал плечами.

– Не только Сальм умеет одним камнем нескольких зайцев бить, – туманно ответил Морган. – А теперь ступай, Шувер. Думаю, у тебя есть кем в данный момент заняться.

– Тарезы… – с этим словом на устах Декой поклонился, развернулся, а затем покинул кабинет.

Какое-то время Император Морган просидел в тишине, а затем повернулся к одному из пергаментных столбов.

– Ректор…

Бумажный столб завибрировал, пришел в движение, а затем опал осенними листьями. Вместо него на ковре кабинета стоял сухой старичок, опирающийся на простую трость.

– Ваше Императорское Величество, – поклонился он. – Вы вызывали меня.

– Да, – кивнул Морган. – Я бы хотел поговорить про Наставника Макина и его эксперименты.

Ректор бросил быстрый взгляд на пергамент, лежащий на столе Императора.

Глава 919

– Речной

Змей! – клык-копье, сжимаемые в лапе Радужной Обезьны, вспыхнул нежно зеленым светом.

До слуха бившихся поблизости живых адептов донеслись звука журчавшего весеннего ручья, внезапно обернувшегося грохотом ревущего горного потока. Десятки подобных потоков заструились между рядами наступающих мертвецов.

В каждом из потоков виднелись хищные очертания змеев, каждый из которых выглядел призрачной копией шеста-копья Эйнена. Они пронзали мертвецов сотнями, тысячами, десятками тысяч.

Струились на многие сотни метров, оставляя позади себя на земле широкие, крупные борозды, в которые вместо крови стекала могильная слизь и гной.

Мертвецы были не крепче плоти смертных – лишенные энергии и мистерий. Те полу-ржавые артефакты, в которые они были облачены, не могли их защитить от техник элиты молодого поколения адептов Дарнаса.

Всего одним выпадом и одной техникой Эйнен уничтожил десятки тысяч мертвых. Он превратил их кости в пыль, а доспехи и оружие в клочья порванного и растерзанного металла.

Но то пространство, что занимали эти тысячи, тут же заняли идущие следом.

– Молот Леса! – из-за спины Радужной Обезьяны вылетела Дора.

Закованная в тяжелые доспехи, она высвободила свой Дух. Символ, означавший Лес, вспыхнул позади неё. Одна лишь эта вспышка, разрастаясь зеленоватым ореолом, превратила стоявших на расстоянии в тысячу шагов мертвецов в сухие лианы. Те опутали идущих следом и, стягиваясь силками, крошили кост и корежили металл.

Когда же эльфийка ударила молотом о землю, то та дрогнула. Океанскими волнами, трескаясь и взрываясь каменными брызгами, она подкинула в воздух тысячи мертвецов, которых тут же накрыл очередной поток стрел, выпущенных стоявшим за много километровой линией укреплений легионом.

Они буквально стерли мертвецов, а затем очередным ковром устлали головы мертвецов. Но стрелы, кроме тех, в которые редкие лучники вкладывали энергию или технику, лишь пронзали артефактные доспехи, чтобы раздробить несколько костей и увязнуть в земле.

Мертвые, хромая, волоча ноги, с одной рукой или половиной тела, продолжали идти вперед.

До тех пор, пока они не были полностью уничтожены, пока не были стерты в пыль, им даже самые страшные ранения не мешали продвигаться вперед.

После первой же земляной волны, созданной молотом Доры, из трещин, жадно пожиравших падающих в них мертвецов, поднимались стволы деревьев.

Пропитанные невероятным количеством энергии, дарованной Доре её Духой, они крошили мертвецов в порошок. Если Эйнен одной техникой, скорее предназначенной для дуэлей с другими равными или превосходящими по силе адептами, уничтожил несколько десятков тысяч, то Дора стерла в порошок уже почти сотню тысяч мертвых.

Одним ударом молота она вырастила полосу волшебных деревьев, кроны которых напоминали молот, простиравшуюся едва ли не на десять километров в ширь и на десяток метров в глубину.