Сердце Дракона. Том 17. Часть 1
Шрифт:
— Когда-то, — пальцы Хаджара замерли над струнами. — я выполнил приказ своего Императора.
— Императора? — переспросила Лэтэя. — разве Император не один? Тот, который на Яшмовом Троне?
Хаджар чуть улыбнулся. Согласно традициям Чужих Земель, у них не было ни Императоров, ни королей, ни дворян или аристократов. Здесь ценилась лишь сила. И только сила являлась поводом для власти.
А еще семья.
Сложные люди.
— Наверное, — пожал плечами Хаджар. — наверное это так…
Лэтэя протянула ладонь к костру. Пламя
— Ты сожалеешь о том, что произошло?
Хаджар посмотрел на свои руки. Выражение «по локоть» в крови не могло описать и малой толики того, что он видел, когда смотрел на них.
— Это была такая же война, — Хаджар начал вновь перебирать струны. — все войны одинаковые, Лэтэя.
— Ты говоришь совсем как Кассий, а тебе всего чуть больше одного века.
Одного века бесконечных странствий, войн и сражений. Хаджар сражался на своем одном веку больше, чем иные адепты за десять.
— Иногда, когда засыпаю, я вижу их лица, — Хаджар снова посмотрел на звезды. — Их и других.
— Других?
Войны Северных Королевств. Тот город, который Хаджар взял хитростью.
«У тебя нет чести!»
Предсмертный крик женщины-генерала тем самым эхом из колодца доносился до его слуха.
— Однажды я убил человека, — внезапно, даже для самого себя, произнес Хаджар. — он хотел уничтожить всех слабых, чтобы в мире остались лишь сильные. И тогда, если каждый силен, не было бы никаких притеснений. Не было бы войн. Лишь покой. Ведь сильный и сильный, это…
— Взаимное уничтожение, — закончила за Хаджара принцесса. — Звучит жутко, но… логично.
Хаджар кивнул. Солнцеликий действительно звучал логично.
— Но он был не прав.
— Почему?
Хаджар посмотрел на Лэтэю, а затем снова на Ронг’Жа.
— На каждого сильного всегда найдется тот, кто сильнее.
— Значит, ты хочешь предложить, чтобы все стали слабыми?
— Не знаю, — снова пожал плечами Хаджар. — Я просто не хотел, чтобы тебе тоже снились лица людей, которые погибли из-за тех решений, что приняла ты или приняли за тебя.
Они снова замолчали.
Этот день.
В этот день, несколько десятилетий назад, Хаджар, про приказу Императора Моргана, уничтожил Лунную секту.
— Ты хоть иногда про них забываешь? — спросила Лэтэя.
Вместо ответа Хаджар продолжил перебирать струны.
Может, когда-нибудь, он найдет ответ на этот вопрос. На этот и на предыдущий. Про сильных и слабых.
Но не сегодня.
Сегодня он просто играл на Ронг’Жа. Смотрел на костер. И сидел рядом с другом, которого, казалось, знал всю свою жизнь.
Глава 1475
Город Звездного Дождя встретил своих воинов, как и положено встречать победителей. Люди высыпали на улицы. Они кидали под ноги идущим лепестки цветов. Что-то кричали. Размахивали платками. Девушки и матери, пробиваясь через толпу, пытались увидеть есть ли на центральном проспекте, среди раненных, их родные.
Хаджар, насколько успел заметить, чем дальше по пути развития, тем меньше, среди самых могущественных адептов, оказывалось женщин.
Когда-то, будучи в Лунной Армии, он мог с легкостью заверить, что треть его армии состояла из женщин.
Теперь же, в чужих землях, на десять тысяч бойцов насчитывалась едва сотня представительниц прекрасного пола. Наверное это обуславливалось какими-то объективными причинами, но Хаджару было не до них.
— К такому можно и привыкнуть, — Густаф ловил лепестки пальцами и отпускал обратно гулять по ветру.
Иногда он пересекался взглядом с кем-нибудь из девушек, обмениваясь с ними молчаливыми фразами о самом насущном. Жизнь воина, не важно — адепт он или смертный, всегда проста. Либо война, либо любовь и лишь великим мудрецам ведомом, что из этих двух состояний убивает воина быстрее.
Перед ногами Хаджара, отказавшегося взбираться на «лошадь», упал алый лепесток.
Судя по тем историям и судьбам, что встретил на своем пути Безумный Генерал, убивала, все же, быстрее вовсе не война…
— Вон у нас — привыкший, — Абрахам, использовав седло «по-бедуински», потрепал гриву шестиного коня. — Достопочтенный Безумный Генерал, вы чего такой поникший?
Хаджар не ответил. Подняв лепесток, он убрал его за пазуху и пошел дальше. Ликующая толпа и люди его мало заботили. Он видел их в своей жизни так часто, что даже абсолютная память Рыцаря Духа не смогла бы запечатлеть каждое из мелькавших лиц.
Вскоре процессия дошла до территории клана. Ворота распахнулись и на улицу, в окружении нумерованных воинов, вышла Легкое Перо.
Старушка, находящаяся на пике силы Смертного мира, едва ли не спотыкаясь, добежала до сына и заключила его в нежные, крепкие материнские объятья.
Даже почти Бессмертные матери, остаются матерями.
А их сыновья…
— Матушка, — Галенон прижал её к себе и прикрыл глаза.
Так они и простояли несколько мгновений.
— Празднуем! — отстранившись от старушки, Галенон повернулся к войску и громко провозгласил. — Празднуем, воины! Славная победа на наших знаменах! Этой ночью мы празднуем, а завтра утром делим добычу!
— Ату! — закричали воины.
— Ату-ату! — подхватили ряды тех, кто еще мог стоять на своих двоих.
Понятное дело, что личные земли клана не могли разместить всех бойцов, так что лекари, спешащие к раненным, постепенно расквартировали их по находящимся в черте города лекарским и баракам. Опять же — довольно любопытное зрелище, когда Безымянного адепта на носилках из облаков тащат в барак.
После Дарнаса, где Безымянные не просто жили во дворцах, а являлись столпами силы, на которых держалась вся Империя, это выглядело несколько сюрреалистическое.