Сердце Дракона. Том 9

Клеванский Кирилл Сергеевич

Хаджара поразило увиденное им. Небо, при взгляде сквозь Реку Мира выглядело как бушующий океан энергии. Неразбериха разноцветного полотна, словно сшитого неумелым портным. Вечно изменчивая пестрота, в которой не наблюдалось ничего постоянно.

А каждая вспышка молнии выглядела как вытянувшаяся из этого полотна нить, которая затем рассеивалась облаком энергии.

Но, самое важное, за несколько мгновений до вспышки, в пестром гобелене появлялся узел, который и порождал новую нить.

Хаджар открыл глаза и прыгнул в сторону,

где формировался узел. Увы, даже так, ему не хватило нескольких мгновений и молния попала даже не в меч, а ему в грудь.

Сознание Хаджара мгновенно пропало во тьме забытья.

Орун, продолжая сидеть на ветке, вот уже который день распространял мистерии своего меча на многие километры вокруг. Этого хватало, чтобы отгонять хищников.

– Одно дело – понять, что надо использовать, другое дело – осознать, как. Посмотрим, – ухмыльнулся мечник. – сколько времени у тебя уйдет, чтобы овладеть этим навыком.

Глава 770

– Хватит уже дергаться, – прошептала Дора.

– Да не могу я, – в который раз рычал Хаджар. – Они неудобные.

– Одежды, сшитые госпожой Брами, не могут быть неудобными. Они – лучшие!

– Твоя госпожа Брами, – стоял на своем Хаджар. – сама сказала, что ей потребовалась бы неделя, чтобы сшить достойный наряд.

– Она всегда так говорят, – парировала Дора. – Когда шила платье жене моего отца, то тоже просила неделю, а в итоге все сделала за три дня. Так же, как и тебе. Такие её сроки – лишь часть легенды лучшего ателье.

Дора могла говорить все, что угодно, на главное, за что зацепился слух Хаджара – оговорка “жена отца”. Не мать, мама или матушка, а именно –“жена отца”.

Кстати, эта оговорка не укрылась от Эйнена, что говорило о том, что островитянин тоже ни сном, ни духом о прошлом Доры. И не стоит забывать, то, как они втроем познакомились.

Это произошло уже почти три года назад. В Лесу Теней Доре потребовалось пространственное кольцо Хаджара для того, чтобы забрать часть силы у Духа, обитавшего в том лесу.

При этом она использовала какую-то особенную, опасную технику, которую, внимание, выкрала из родного дома. Причем она объясняла, что эта сила нужна ей для Турнира Двенадцати и события, с ним связанного…

Уже тогда Хаджару показалось это весьма странным. И это учитывая, что в те времена он еще ничего не знал о том, как устроена жизнь не только аристократии в целом, но и клана Зеленого Молота в частности.

– Так что прекрати дергаться и стой спокойно. Скоро наша очередь.

Все это время они находились в длинной очередь, ведущей к воротам из Кровавого Золота. Металл, получивший свое название из-за насыщенного, алого оттенка.

Не важно какое положение занимал гость, не важны ранги, сословия или заслуги. Если вас пригласил Император и, при этом, в момент приглашения вы находились не на территории “Запретного Города”, то вам предстояло пройти через Врата Ярости и их охранников.

Так

что очередь, собравшаяся на прием к Императору Моргану, тянулось от самого конца Восьмого Проспекта. И этот вечер, вечер приема во дворце был тем редким исключением, когда по проспекту хоть кто-то ходил пешком.

Хаджар, то и дело, одергивал рукава своего новенького, сине-белого камзола. Нет, он, сшитый госпожой Брами за трое суток, действительно был не только безумно качественным, но еще и жутко красивым. Ну, если верить Доре, разумеется.

Сам Хаджар, в принципе, не видел между ним и старыми одеждами особой разницы. Кроме, разве что, той, что к старым одеждам, за почти двадцать лет носки, он уже очень привык. Они были для него как вторая кожа.

Он их даже почти не чувствовал на себе. Чего не скажешь об этом предмете, скорее, роскоши, чем гардероба.

Чего стоили только ботфорты к этому камзолу – пятнадцать тысяч монет за пару! А сами одежды? Двадцать три тысячи за наряд!

Хаджар вообще был удивлен, что у него имелись подобные суммы денег. Хотя, большую часть пришлось отдать Ядрами высокоразвитых монстров.

Благо после двух лет, проведенных на Горе Ненастий, такого добра у Хаджара было в предостаточном количестве.

Но, что напрягало Хаджара больше всего, так это Грэвэн’Дор. Как были связаны его новые, престижные, дорогие одежды с обителью погибшей Ана’Бри? Это легко объяснялось видением будущего, которое ему показала ведьма.

В сцене, где Хаджар, пронзенный, окровавленный, лежал на снегу, он был одет в точно такой же камзол. И, признаться, ему было несколько не по себе от того, что он разгуливал в собственном посмертном наряде.

Это все равно, как если разгуливать с погребальным костром за спиной.

– Смотрите, это тот самый простолюдин? – донеслось до Хаджара.

– Да, кажется именно о нем говорил твой дедушка.

– А он красив.

– Даже бродяга в одеждах от госпожи Брамси будет красив.

– Но ты не можешь отрицать, что Император отправил ему личное приглашение.

– Кстати, почему?

– Говорят, что он личный ученик самого Великого Мечника Оруна?

– Да? Не вижу у него деревянного медальона школы “Святого Неба”.

– В этом-то вся и загадка. Он лишь полноправный ученик.

– Лишь полноправный?!

И таких разговоров вокруг было предостаточно. Хаджар, за время, проведенное в роли генерала Лунной армии Лидуса, привык к избыточному вниманию к своей персоне.

Разумеется, он его ни в коей мере не желал для себя, но мог смириться и пропускать такие кривотолки мимо.

– А ты знаменит, мой варварский друг, – ткнул его в бок Эйнен.

– Не больше чем ты.

И Хаджар, отчасти, был прав. Об Эйнене в очередь к Вратам Ярости шло разговоров лишь немногим меньше, чем о самом Хаджаре. Народ привлекало их романтичное амплуа в качестве выходцев из простого народа.