Сердце друга
Шрифт:
Он попросил Летягина поговорить со стариком, и вот что оказалось: земля у фьорда, поскольку она является частной собственностью, разрезана на участки. Туляков взял лодку на крошечном собственном участке земли старого рыбака, а оставил ее у кусочка берега, принадлежавшего другому владельцу.
Старик в этой связи с полной серьезностью объяснил, что не может же он идти на чужой участок искать свою лодку, что участков много и не каждый разрешит постороннему человеку шляться по своей земле.
–
Действительно, вся здешняя земля, включая острова, была поделена на маленькие, крохотные владения, у границ которых нередко стояли столбики с надписью "Adgang forbudt", - то есть "Вход воспрещен", - и за этими столбиками, на бедных хуторах, к которым вели "частные дороги", среди чахлых капустных грядок, тощих покосов и низкорослых берез, жили владельцы - каждый у себя и за себя. А вокруг вздымалась ничья земля бесплодного плоскогорья, где все лето паслись, дичая, олени лопарей.
Старого рыбака усадили обедать, и он жадно ел все, а в особенности черный ржаной хлеб, о котором здесь почему-то ходили слухи, что в него запекается сливочное масло.
– Ну и ну!
– опешил Акимов.
– Чего только не придумают люди!
Как бы в подтверждение этих слов, старик осторожно спросил, правда ли, что русские тут останутся навсегда, захватят всю Норвегию и конфискуют все лодки, земли, леса, скотину и всех жен. ("Молодых только, надо думать?" - спросил он, хитренько щуря бледно-голубые глаза).
– Это все квислинговцы орудуют, - угрюмо сказал Летягин после того, как что-то долго и сердито объяснял старику.
– Разные викколы, кулачье всякое.
– Он взглянул на возбужденного Мартынова и предостерегающе произнес: - Нас, товарищ капитан-лейтенант, это не касается. Этим должна заниматься норвежская администрация. Есть такая инструкция из Москвы.
Старый рыбак, пообедав, ушел, вскоре поднялся и Летягин. За ним явились разведчики.
– Далеко?
– спросил Акимов.
– Дня через два вернусь, - сказал Летягин.
– И сразу к нам приходите. Ладно?
– Ладно, приду, - ответил Летягин.
– У вас хорошие люди.
Акимов вышел проводить Летягина.
– До свидания, товарищ Акимов, - сказал Летягин. Разведчики, стоя плотной и темной кучкой посредине улицы, дожидались его.
– Счастливо.
Летягин пошел было, потом вдруг остановился и, обернувшись к Акимову, проговорил:
– Помните ведь Бадейкина?
– Да, - сказал Акимов.
– Верно, вы же с ним служили. Его катер затонул при высадке десанта. Сам он тяжело ранен.
– Да?
– сказал Акимов.
Летягин с разведчиками скрылся за поворотом дороги. Акимов внезапно почувствовал себя очень усталым, почти больным, и ему захотелось скорее лечь спать,
– Вот и хорошо. Вот и прекрасно, - бормотал Акимов.
Его окликнул лейтенант Венцов, дежуривший по батальону:
– Радиограмма.
– Посветите, - попросил Акимов.
Лейтенант зажег фонарик.
Акимов прочитал, сказал: "Так, так", - и вошел в землянку. Лейтенант Козловский сидя спал с гитарой в руке. Матюхин дремал в углу. Услышав шаги комбата, он вскочил, самодовольно улыбнулся, обвел рукой убранную, обставленную мебелью и завешанную плащ-палатками землянку и спросил:
– Ну как, товарищ капитан третьего ранга? Не хуже, чем бывало у вашего Майбороды?
– Пожалуй, не хуже, - сказал Акимов, не взглянув на убранство землянки. Он вынул карту и стал изучать маршрут, проставленный в радиограмме. Путь шел через тундру к реке Тана-эльв. Река эта, очень длинная, впадала в Тана-фьорд. Населенных пунктов по дороге не было.
Матюхин внимательно посмотрел на комбата, вздохнул и начал покорно сворачивать одеяла и собирать посуду.
– Где Мартынов?
– спросил комбат.
Замполит, оказывается, ушел в роты проверять, все ли спят.
– Спят, спят!
– вдруг рассердился Акимов.
– Уже поспали, хватит!
Он выругался и бросил через плечо Венцову, стоявшему на пороге:
– Давай команду "в ружье".
Послышались удаляющиеся шаги Венцова. Акимов постоял неподвижно, прислушиваясь. Козловский сладко похрапывал, и не хотелось его будить. Тишина длилась еще минуты две, потом все кругом задрожало от топота ног, тревожных выкриков и лязга оружия. Акимов постоял еще минут пять, наконец услышал громкую команду: "Становись!" Вошел Мартынов - такой же прямой, опрятный и собранный, как всегда. Он без слов подошел к столику, прочитал радиограмму и сел. Козловский вскочил и, дрожа от холода спросонья, стал торопливо укладывать гитару в мешок.
Прислушавшись, Акимов вышел из землянки.
– Смирно-о-о!
– подал команду откуда-то из темноты лейтенант Венцов.
– Товарищ капитан третьего ранга!
– доложил он, и его голос, сильный и молодой, звучно и красиво до щегольства разнесся в темноте. Батальон выстроен по вашему приказанию.
Акимов приблизился к темному строю морских пехотинцев и прошел вдоль колонны. Знакомые глаза смотрели на него спокойно и уверенно. И, глядя на бойцов, Акимов сам приободрился и повеселел.