Сердце Империи

– И где он?

Вопрос прозвучал резко – Олег даже дверь моей комнатки в личной резиденции закрыть не успел. И ответил не сразу, лишь усмехнулся, подошел к столу и присел.

– Ну так где?

– Не нукай… У меня. Сидит, явку с повинной пишет, если так можно выразиться.

– В смысле?

– Рассказывает о своем чудо-приборе и теоретическом возвращении тебя обратно.

– То есть… ты хочешь сказать.

– Хочу. И говорю. По его словам, процесс телепортации сознания вполне обратимый.

Поэтому получается, что при определенных условиях, ты можешь вернуться назад.

– Определенных это каких?

– Он тебе сам все расскажет. Если ты будешь в состоянии слушать.

Я насупился, обдумывая услышанное. Эмоции были смешанные. С одной стороны – шанс выбраться из игры. Это то, чего я хотел больше всего. С другой стороны, слушать, нет, не так, общаться с Франкенштейном мне хотелось меньше всего. Попробовать поговорить можно, но вот вряд ли бы он после такого диалога выжил.

– Ты же у нас историк, – вдруг сказал Навуходоносор.

– Обычно после подобных заявлений у нас в общаге начиналась пьянка.

– Я не о том. Слышал об Исии Сиро?

– Нет, – честно признался я.

– А про отряд 731?

– Нет.

– Не знаю, хорошо это или плохо. Если вкратце, то был во Вторую мировую такой генерал-лейтенант медицинской службы Его Императорского Величества Исии Сиро. А по сути сумасшедший биолог. И так сложились звезды, что именно ему и дали полный карт-бланш при проведении различного рода опытов. Надо сказать, Исии был гением, насколько может быть гением маньяк или серийный убийца.

Навуходоносор замолчал, прочистив горло, будто слова о чудовищных фактах давно минувших дел касались лично его.

– Я тебе не буду говорить о всех видах вирусах и разного рода бактериологического оружия, которыми заражал Исии со своими подчиненными пленников. Про распоротые и замороженные тела, что Сиро называл не иначе как «бревна». Отмечу лишь одно – кто попадал в отряд 731, обратно уже не возвращался.

– Его поймали? – только и спросил я.

– Хм, поймали, – горько усмехнулся Олег, – он не больно-то и скрывался. Вот только Исии ни дня в тюрьме не отсидел. Договорился о чем-то с оккупационными войсками и уехал в Америку. Скорее всего, передал все результаты своих исследований. Вот только его жертвам от этого не легче.

Олег вновь замолчал, опустив голову и тщательно теребя лоб.

– Я к чему все это… Сам Исии считал, что работает над высшей целью. Той, которая продвинет науку далеко вперед и оправдает любые средства. Для него все люди были не иначе как лабораторные крысы.

– Я понял, к чему ты ведешь.

– Замечательно, – кивнул Навуходоносор, – потому что Францевич не понимает, что такое хорошо, а что такое плохо. У него моральные рамки сильно размыты, если вообще существуют. Потребовалось бы отправить сюда сотню таких пацанов как ты, он бы ни минуты не сомневался.

– Разве такие должны существовать? – спросил я Олега, глядя ему в глаза.

– Ты точно считаешь, что хочешь решать такие вопросы? Ведь обратно пути уже не будет.

Глаза Олега

будто прожгли меня насквозь и, не в силах выдержать его взгляд, я отвернулся. В чем-то он прав. В нашем случае виртуальное убийство равно реальному. С одной стороны, я уже косвенно виновен в смерти Скифа. Но там как-то все было просто. Он хотел меня убить, я хотел выжить. Выбор был очевиден. А тут дальнейшая судьба Франкенштейна целиком и полностью зависела от меня.

– И что ты с ним предлагаешь делать? – спросил я после долгого размышления.

– Пусть живет, – мрачно улыбнулся Навуходоносор, – он сам не понимает, на что себя подписал. «Верравия» не детский сад, огороженный высоким забором с толстым охранником у калитки. Тут крови побольше, чем в реальном мире. А если учесть, что сейчас война.

– Просто отпустить?!

– До того момента, пока мы тебя отсюда не вытащим, никто его никуда отпускать не будет. Мы же не дураки. Да и бежать ему некуда, раз у них, – Олег показал в сторону побережья, – он в кандалах гулял. Так что посидит, подумает, а потом, когда с тобой уже все решится, скинем его, к примеру, в одну из деревушек Разлапистого Лихолесья и пусть себе выживает.

По злорадному виду Навуходоносора мне стало понятно, что название этого местечка не передает всей палитры и глубины местной флоры и фауны. Потому профессору, наверное, там будет самое место. Что ж…

– Умеешь ты уговаривать.

– Ты почти сам все решил, – пожал плечами Олег, – я лишь подтолкнул. Ну теперь, надеюсь, ты готов относительно спокойно говорить с Францевичем?

– Ага, но ножи я на всякий случай все равно тут оставлю.

– А как же божественная защита?

– Черт знает, как она на Понтификов распространяется, если они очень злы, – ответил я, сняв ножны и положив их на стол.

Едва мы переступили порог, как нас объяла невообразимая суета Йорана. Как ни странно, но именно высадка врагов на Тойрине подстегнула многих к активной, иногда даже слишком, деятельности. Олег довольно грубо оттолкнул норовивших сбить нас с ног строителей, после чего, сместившись к краю улицы, поманил меня и появившегося будто из-под земли Хло за собой.

Небо заволокло плотными тучами и заметно посвежело. Сейчас лишь начало накрапывать, но судя по свинцовой завесе, надвигающейся на нас, ливень был не за горами. Надеюсь, непогода распространится по всему острову. Сейчас любой фактор, который сможет задержать продвижение врага, будет нам на пользу.

– Скоро все успокоится, – сказал Навуходоносор мне, не обращая внимание на тучи, а все продолжая разглядывать неписей – это временный фактор. Я просто не люблю большое скопление людей. Чувствую себя не сказать чтобы безопасно. Давай пройдем не напрямую, а по задам.

– Ага, только подожди минуту.

Моё внимание привлекла невысокая фигура, уверенно двигающаяся в сторону выхода из верхней части города. Скорее, даже не она, а огромный холщовый мешок, закинутый на плечи гнома. Умудренный опытом, я сразу понял, что Глостер явно где-то что-то спёр.