Сердце колдуньи
Шрифт:
— Может, мне следовало убить маленького мерзавца? — задумчиво протянул принц, отряхивая листья с ног.
Брешия рассмеялась. Перед ней был принц, которого она знала и понимала. Принц, которого очень хотела пинком сбросить с мыса Баланта в волны бездонного моря.
Он вдруг осознал, что до этого слышал ее смех только однажды, в священном месте собраний. Она лучилась смехом и весельем, пока не узнала, что он женится на Лилиан. И тогда Брешия просто исчезла.
— Каллас — мой человек. Если когда-нибудь в этом возникнет необходимость, я поступлю с ним, как считаю нужным.
— Брешия,
— Да, но…
— Но, даже имея палочку, я все равно не смогу заставить женщину передумать, — добавил он, улыбаясь и описывая рукой широкой круг перед ее лицом. Поднявшийся ветер взметнул ее волосы. Принц взмахнул левой рукой в противоположном направлении, и ветер стих.
— Ловкий фокус, принц, но ветер — не смертельный враг и тем более не волшебник. Он подчиняется твоим приказаниям, потому что собственной воли не имеет. Но поскольку Модор, тот, кто заполучил твою палочку, возможно, сильнее, тебе необходима помощь.
— Как странно, — удивился он, — что я нравлюсь тебе больше теперь, когда кажусь слабым!
— Ты — слабым? Ах, принц, ты издеваешься надо мной! Дело в том…
— В чем же, Брешия? — допытывался он, шагнув к ней. Она улыбнулась, подняла руки и встряхнула пальцами.
Он мгновенно остался обнаженным. Но не пошевелился, только подбоченился и испытующе уставился на Брешию. Даже не попытался на нее наброситься.
— Ну и как? Тебе нравится то, что ты видишь? — поинтересовался он.
Она сделала вид, будто внимательно его изучает, и он понял, что угодил ей. Если это продолжится еще немного, он, могучий волшебник, с палочкой или нет, станет тверже священного камня.
Она воздела руки к небу, и одежда появилась снова.
— Может, это ты теперь у меня в руках, принц? И я могу куда больше чем ты, даже без палочки, о всевластный волшебник?
— О нет, — заверил он. — О нет.
Сведя большие пальцы, он растопырил остальные и слегка поднял подбородок. Брешия оказалась связанной по рукам и ногам. От неожиданности она потеряла равновесие и мешком свалилась на землю.
— Теперь ты не сможешь размахивать своими проклятыми пальцами, Брешия!
— Я считала тебя более рассудительным, — возразила она. — Значит, ошиблась.
Ей очень хотелось впечатать его головой в ствол дуба. Но он сумел взять над ней верх! Нет, она действительно дура, если перестала его бояться! Если испытывает тревогу за него.
— И что теперь, принц? Ты возьмешь меня силой? Заставишь склониться перед тобой? Целовать твои ноги?
Принц выругался, сжал кулаки, наклонил голову, и путы с нее свалились. Брешия в полном изумлении поднялась, отряхнула платье и тяжело вздохнула.
— Итак, — выговорила она голосом, столь же бесстрастным, как холодные камни святилища, в кругу которых они стояли, — ты совсем не нуждаешься во мне, принц. Для тебя это всего лишь состязание. Стремление доказать, что ты могущественнее меня. И больше ничего.
— Сними с меня одежды еще раз, — засмеялся он, — и увидишь своими глазами, что дело не только в этом.
— Ты не только волшебник, но еще и мужчина, —
— Я бы не обезумел от тебя.
— Может, и нет. Но ты потребуешь, чтобы я отдала тебе все.
Он ничего не ответил, только улыбнулся ей и ощутил, как кровь, алая и горячая кровь волшебника, тяжело пульсирует в жилах.
— Будь ты со мной, мы смогли бы легче найти палочки. Что ты думаешь, Брешия?
— Ты имеешь в виду нечто вроде дружбы? Мы смогли бы действовать вместе? — медленно спросила она.
— Да.
В этот момент вокруг, казалось, все застыло вместе с Брешией. Ни одна древесная ветка не качнулась, ни одна птичка не чирикнула, ни одно насекомое не жужжало. Если среди дубов и прятались призраки, они ничем себя не выдавали.
Он вдруг словно омертвел сам.
— Значит, это ты не доверяешь мне, Брешия?
— Если я доверюсь тебе, ты попытаешься приковать меня к себе, а может, и попытаешься обменять меня на свою палочку.
Земля затряслась под ногами, и оба это ощутили: слишком велика была его ярость.
— Будь ты проклята, упрямая, слепая девчонка! Да я умру, прежде чем позволю кому-то тронуть тебя пальцем!
Его слова повисли в воздухе, как нечто ощутимое. А сам воздух колебался, словно раздвигаемый невидимыми пальцами.
Она долго смотрела на него, прежде чем признаться:
— Между нами слишком много всего, принц.
Он знал, что она тоже видит серебристое свечение в воздухе, старается согреть этот воздух своим дыханием, послать к нему, погладить лицо, успокоить…
— Я буду верить тебе до тех пор, пока не станешь прежним. Каким был раньше.
— Как тебе угодно, — кивнул он, подув ей в лицо теплым воздухом.
— Модор опасен, — сказала она, что было чистой правдой. Слишком уж близка его крепость к ее роще, чтобы можно было жить спокойно. Ее люди, даже призраки, настолько старые, что могли видеть будущее так же легко, как прошлое, сразу понижали голоса до шепота, когда речь шла о Модоре. Все его боялись. — Модор никогда не пытался причинить зло мне или моим людям. И, насколько я знаю, никогда не заходил в рощу. — Она немного помолчала, и он увидел искорки страха в ее глазах. — Помню, как ночью несколько лет назад, Модор — полагаю, только для того, чтобы напомнить мне о своей силе, — послал мощный разряд молнии, ударивший не более чем в футе от моей крепости.
Над рощей поднялся гигантский столб дыма, и я поняла, чьих рук это дело.
— Не слишком грозное предупреждение, — заметил принц. — И что ты сделала?
— Я? Ничего. Слышала истории о его силе, о разрушениях, которые он может причинить, когда чем-то недоволен.
— Он знает, где ты живешь, где находится твоя крепость, — нахмурился принц.
— О да.
— Ему удалось пронюхать, что я здесь.
— И он удивился, — медленно добавила Брешия. — А потом пришел в ярость. Ты прав, он, должно быть, задумал нечто совершенно из ряда вон выходящее, если не убил тебя на месте.