Сердце королевы
Шрифт:
– Мадлен! – прошептала она. – Где?
Тот вздрогнул от неожиданности, потом кашлянул и махнул рукой в сторону:
– Вон тот коридор. Вторая дверь слева.
Мгновение спустя она уже стояла в темной спальне и пыталась стрясти с целительницы сон. Мадлен проснулась, бормоча какие-то странные, непонятные слова, но Биттерблу резко прервала ее:
– Мадлен, это королева. Проснись, оденься, чтобы было удобно бежать, и захвати все, что тебе нужно для человека с ножом в животе.
Послышалась возня, потом вспыхнула искра. Мадлен зажгла свечу, вскочила с кровати и, пронзив Биттерблу взглядом единственного янтарного глаза,
– В какой части живота?
– Снизу и, кажется, справа. Лезвие длинное и широкое.
– Сколько лет этому человеку, крупный он или мелкий и куда нам идти?
– Не знаю, девятнадцать-двадцать, обычный – не высокий и не низкий, не толстый и не худой. К серебряным докам. Плохо дело, Мадлен?
– Да, – ответила та, – плохо. Ведите, ваше величество. Я готова.
Пожалуй, «готова» она была не в том смысле, какой традиционно вкладывают в это слово при дворе. Не стала терять время на повязку, которой обычно прикрывала пустую глазницу, белые волосы торчали взъерошенными пучками и колтунами… Но широкие края ночной рубашки Мадлен все же заткнула в пояс штанов.
– Не зови меня сегодня королевой, – пыхтела Биттерблу, пока они мчались по коридорам и мимо кустов главного двора. – Я булочница на замковой кухне, и мое имя – Искра.
Мадлен подозрительно хмыкнула.
– И самое главное, – прошептала Биттерблу, – никогда ни одной душе не рассказывай о том, что сегодня случится. Этого я требую как твоя королева, Мадлен. Понимаешь?
– Прекрасно понимаю, – отозвалась Мадлен, – Искра.
Биттерблу хотелось возблагодарить моря за то, что они привели к ней в замок эту грозную, изумительную Одаренную. Но, пожалуй, для благодарностей было еще слишком рано.
Они побежали к серебряным докам.
На улице Лудильщиков возле фонтана Биттерблу остановилась, тяжело дыша, и принялась кружить в поисках горящих окон, всматриваясь в рисунки на вывесках. Едва ей удалось разобрать над очередным темным дверным косяком слова «печатная» и «Теддрен», как дверь открылась; сверкнул отблеск золота в ушах Сафа.
Руки его были по локоть вымазаны кровью, обнаженная грудь вздымалась и опускалась, и, когда Биттерблу потянула Мадлен вперед, паника на его лице превратилась в ярость.
– Это не Роук, – ткнул он пальцем в белую гриву Мадлен.
Похоже, именно эта особенность ее анатомии наиболее явно отличала ее от Роука.
– Это Мадлен, она Одаренная целительница, – сказала Биттерблу. – Ты наверняка о ней слышал. Лучше ее никого нет, Саф, она любимица королевы.
Саф начал задыхаться:
– Ты привела целителя королевы сюда?
– Клянусь тебе, она не проговорится, что бы тут ни увидела. Даю слово.
– Я должен положиться на твое слово, хотя даже не знаю, как тебя на самом деле зовут?
Мадлен, которая была моложе, чем позволяли предположить волосы, и обладала силой, необходимой любому целителю, толкнула Сафа в грудь, запихивая его обратно в лавку.
– Меня на самом деле зовут Мадлен, – сказала она, – и я, возможно, единственная во всех семи королевствах могу спасти того, кто у вас там умирает. И если эта девушка просит меня молчать, – продолжила она, указывая пальцем на Биттерблу, – я буду молчать. А теперь брысь с дороги, упрямый безмозглый амбал!
Отодвинув его, она бросилась к полоске света от приоткрытой двери в задней части дома и захлопнула ее за собой.
Саф закрыл за Биттерблу дверь лавки, погрузив все вокруг во тьму.
– Великие моря, мне бы очень хотелось знать, что за дела творятся в этом твоем замке, Искра, – проговорил он с горечью, насмешкой, обвинением и всеми остальными недобрыми чувствами, какие только удалось передать голосом. – Королевская целительница прибегает по первому зову кухарки? Что она вообще за целительница такая? Мне не по душе ее говор.
От Сафа пахло кровью и потом. Этот запах, кислый и металлический, она узнала мгновенно. От него несло страхом.
– Как он? – шепнула Биттерблу.
Ответом было что-то похожее на разъяренный всхлип. Справившись с собой, Саф схватил ее за руку и потащил через комнату к двери, из-за которой сочился свет.
Когда человеку нечем занять себя, пока целитель выясняет, удастся ли залатать умирающего друга, мгновения текут медленно. А Биттерблу как раз таки нечем было заняться. Мадлен, конечно, требовались жаркий очаг, кипящая вода, побольше света и еще одна пара рук, пока она копалась своими инструментами у Тедди в боку, однако помощников у нее оказалось в избытке. Ночь тянулась, и у Биттерблу было вдоволь времени изучить Сафа и двух его подруг. Она решила, что светловолосая, должно быть, и есть та самая сестра. На ней не было лионидского золота, и, конечно, глаза у нее были не пурпурные, но все же она походила на него взглядом, цветом волос, и даже гнев искажал их лица одинаково. Вторая, пожалуй, могла быть сестрой Тедди. У нее была такая же копна каштановых волос и ясные ореховые глаза.
Обеих Биттерблу уже видела раньше – в комнатах историй. Они болтали, потягивали сидр, смеялись и, когда их братья проходили мимо, ничем не выдавали, что знакомы с ними.
Они с Сафом маячили за спиной Мадлен у стола, в точности следуя ее указаниям: терли мылом руки, кипятили инструменты и передавали ей, не касаясь рабочей поверхности; вставали там, куда она указывала. Их, похоже, не удивляла диковинная лекарская форма Мадлен, почти скрывавшая ее от взгляда: волосы целительница спрятала под шарфом, а еще один шарф повязала на рот. И усталости эти двое не выказывали.
Биттерблу стояла неподалеку, ожидая, временами с трудом сдерживаясь, чтобы не закрыть глаза. Царившее вокруг напряжение высасывало все силы.
Комната была невелика, обставлена просто и грубо: несколько деревянных стульев да деревянный стол, на котором лежал Тедди. Небольшая печка, пара закрытых дверей и узкая лестница наверх. Тедди в забытьи дышал неглубоко и часто, его влажная кожа приобрела нездоровый оттенок, и в тот единственный миг, когда Биттерблу решила сосредоточиться на действиях Мадлен, она обнаружила, что ее целительница, наклонив голову, чтобы лучше видеть единственным глазом, спокойно зашивает иглой и нитью склизкую розовую массу, торчащую из живота Тедди. После этого Биттерблу держалась рядом, готовая сорваться с места, если кому-нибудь понадобится помощь, но наблюдать за операцией больше не пыталась.