Сердце крестоносца

Остен Эмилия

– Они совсем не глупые, – возмутилась Римильда. – Конечно, в жизни рыцари далеки от романтического идеала, но ведь нельзя же запретить мечтать об этом самом идеале!

Прежде чем Калев успела ответить, в дверь постучали. Это оказался слуга, который принес окованный железом сундук.

– Лорд Фонтевро посылает это в дар своей невесте.

Римильда не видела Танкреда с тех пор, как поставила подпись на брачном контракте. Кажется, у него было много дел перед отъездом. Что означает этот подарок? И что это за подарок?

Римильда приказала поставить

сундук на стол и отпустила слугу. Осторожно, словно в ящике могла оказаться ядовитая змея, Римильда открыла крышку и замерла в немом восторге. Это было самое прекрасное платье, которое она когда-либо видела. Нежного персикового цвета, такого нежного, что он казался абсолютно нереальным, платье было расшито жемчугом и шелком, подбито белейшим горностаем и дополнялось тончайшей серебряной сеточкой и почти сотканной из воздуха вуалью.

– Королевский подарок! – Калев взяла платье из рук хозяйки.

Римильда заглянула в сундук. На дне обнаружился листок пергамента, где крупными буквами, выведенными с нажимом, было написано следующее: «Миледи, я знаю, что вы не рассчитывали выходить замуж в Палестине, поэтому взял на себя смелость послать вам это платье. Надеюсь, вы сочтете возможным надеть его на венчание. Это платье, в котором моя мать выходила за моего отца, почти что единственное доставшееся мне наследство. Танкред де Фонтевро».

– Подвенечное платье его матери, – проговорила Калев, выслушав содержание записки. – И он провез его через полмира и хранил все эти годы. Да он романтик, твой суровый рыцарь! И еще невероятно галантен и заботлив.

– Ты сделала эти выводы лишь на основании этого платья? – Римильда взгляда не могла отвести от переливавшейся на солнце ткани, однако здравый смысл видом чудесного подарка не заглушишь. – Да, оно красиво. Но почему я должна принимать это на свой счет? Может быть, он всю жизнь мечтал стоять у алтаря с дамой, одетой в это платье. И ему абсолютно все равно, что это именно я.

– Думай как тебе угодно, я же останусь при своем мнении. И примерь, пожалуйста. Вдруг придется что-то переделать.

Платье подошло идеально.

– Согласна ли ты, Римильда из Дауфа, взять в мужья Танкреда де Фонтевро…

Много раз слышанные ранее слова брачного обряда доносились до Римильды словно откуда-то из глубин мучительного предутреннего кошмара. Она не понимала, откуда это ощущение нереальности и неправильности происходящего, но боролась с собой изо всех сил. Она сумела без запинки ответить на все вопросы, протянула руку, чтобы Танкред надел кольцо. Римильда была готова, что он откинет вуаль и поцелует ее, но Танкред лишь слегка коснулся ее губ сквозь полог.

Все это казалось сном: и капелла, где проходило венчание, и голоса приглашенных рыцарей, и странное выражение лица Калев (Римильде в какой-то момент показалось, что нянюшка сейчас растрогается и расплачется, но потом об этом как-то позабылось). Это не праздник, а сделка, повторяла про себя Римильда. Она согласилась на это, чтобы спасти Дауф. У нее нет другого выбора. И все же – она теперь связана узами брака с мужчиной,

который пугает ее и которого она почти не понимает. Теперь до смерти она принадлежит ему. А он – ей. Римильда иногда осмеливалась взглянуть на жениха и отводила глаза. Нет, этот человек никому не принадлежит, кроме самого себя. В отличие от нее он свободен делать то, что заблагорассудится. Он добился этого сам, завоевал, пролив немало крови, и теперь пользуется этой свободой так, как пожелает. Он пожелал возвратиться в Европу, а она, Римильда из Дауфа, просто пришлась кстати. На ее месте могла бы оказаться любая. Не стоит принимать на свой счет то, чего и вовсе нет. Калев шутила, говоря, что Римильда понравилась лорду Грота Тирона.

Весь праздничный, но достаточно скромный ужин Римильда просидела почти неподвижно, без единого звука, без единой мысли. Она очнулась, когда Танкред решительно приказал всем идти спать, ибо завтра они отправлялись в путь с утренним отливом. Римильда заметила, что почти рядом с ней сидел Клавье де Суррен и даже что-то говорил, но она не слышала ни слова.

Танкред проводил ее в свои покои и оставил там на попечение Калев. Римильда позволила переодеть себя в белоснежную шелковую ночную рубашку, легла на прохладные простыни и уснула, прежде чем ее голова коснулась подушки.

Глава 13

Римильда проснулась с рассветом. Небо еще только розовело, готовясь принять на себя солнце. Постель рядом оставалась холодна и пуста. Танкред так и не явился к новобрачной, дабы исполнить супружеский долг, как полагается каждому, вступившему в священный союз. Интересно, где молодой муж провел эту ночь? Может быть, в объятиях какой-нибудь местной красотки? Вдруг Римильда права и эта красотка все-таки где-то здесь есть? Как бы там ни было, молодую жену Танкред не навестил.

Римильда поежилась и встала. Ее это вовсе не интересует. Только вот пока брак не скреплен физически, и она, и Танкред не муж и жена. Может быть, Богу достаточно венчания, но перед людьми брак еще не завершен. Чем это может грозить? Разводом, аннулированием. Чем угодно. Положение Римильды было и так достаточно непрочным, поэтому отсутствие мужа в брачной постели действительно ее взволновало.

Вскорости появилась Калев, которую поведение Танкреда отчего-то ничуть не удивило.

– Девочка моя, да он повел себя как настоящий рыцарь! – несколько непонятно заявила нянюшка.

– Настоящий рыцарь?

– Да. Ты же выходила за него замуж не по любви.

– Ах, Калев, – вздохнула Римильда, – если бы я захотела выйти замуж по любви, Танкред де Фонтевро был бы последним человеком, на которого я посмотрела бы!

– Это почему же? – хитро прищурилась Калев.

– Ты сама знаешь. Он не похож на того рыцаря, которого я представляла своим мужем. Он вообще не похож ни на одного знакомого мне мужчину. Я все еще не верю, что вышла за него замуж.

– Как будто ты не желаешь сбежать от внимания всех этих галантных рыцарей теперь! – фыркнула Калев. – Они не могли и не могут тебе помочь.