Сердце Лета
Шрифт:
Фарот смотрел на мигание огней пульта управления и вдруг почувствовал, как спина начинает покрываться холодными мурашами под эластичной тканью комбинезона.
– Тротил, – медленно произнес он, – нам же пересекать границу созвездий придется, так ведь?
Тротил кивнул.
– Значит, досмотр пограничного контроля неизбежен, наш груз подвергнется досмотру, понимаешь? Если мы пройдем без проблем, хорошо, а если у нас возникнут проблемы, то они станут нашими, а не альдебаранскими. Понимаешь? На-ши-ми. Мы никому не объясним и не докажем, что груз чужой. Раз на нашем корабле, значит, наш. Никто не поверит в эту историю любви с первого взгляда с какими-то
– И что ты предлагаешь? – Тротил полез, было, в карман за очередной трубочкой, но вспомнил, что все еще в комбинезоне, а в нем не имелось нагрудных карманов.
– Давай раскурочим хотя бы один ящик и поковыряемся во фруктах, выломаем дно, посмотрим, что под ним.
– Думаю, криогенное оборудование.
– Так, может, что-нибудь засунули именно в оборудование?
– Ну, я даже не знаю…
– На границе поздно будет метаться. Если найдем что-нибудь, о чем нас не посчитали нужным предупредить, сбросим весь груз в космос, сменим курс и затеряемся в просторах.
Тротил глубоко задумался.
– А может быть, дело в самих фруктах? – предположил он. – Может, они какие-нибудь безумно редкие, запрещенные к вывозу?
– Не мешает показать их Уге.
– Считаешь, он так превосходно разбирается во фруктах с разнообразных планет?
– У него же есть эти самые, способности различные, так пусть напряжется, откроет четвертый глаз, пятое ухо – уж не знаю, как он это делает, но пускай выяснит, что к чему.
– Точно, как же мне это самому в голову не пришло. Давай, буди его, а я пойду в трюм.
И хотя Тротил предпочитал не оставлять приборы без присмотра даже когда они выставлены в автоматический режим полета, он первым покинул кабину управления.
Открыв вход в грузовой отсек, Тротил включил свет и обвел взглядом серебристые штабеля. Из коридора донесся шум, возня и появился Фарот со всклокоченным сонным Угой, следом плелся безостановочно зевающий Преал.
– Давай, Уга, – Тротил посторонился, пропуская его в отсек, – напрягись, посмотри, что там внутри.
Уга кивнул, подавил зевок, уставился на ящики и его зеленые глаза начали светлеть, наливаясь изнутри сиянием. Преал даже зевать перестал, зачарованный столь необычным зрелищем. В данный момент Угу даже можно было назвать красивым… Но вскоре глаза погасли и снова стали ничем не примечательного болотного оттенка.
– Ну? – затаил дыхание Фарот. – Что там?
– Не знаю, – развел руками Уга, – ничего не вижу из-за светоотражающей пленки, сквозь нее никакие лучи не проникают, даже мои мозговые.
От постигшего разочарования Фарот почти не расстроился. Он стоял, смотрел на ящики и представлял Угу с лучами, бьющими из мозга…
Глава 8
Расстояние до границы созвездий Льва и Малого Льва, казалось, пролетело быстрее положенного, и показались белоснежные пограничные станции, дрейфующие вокруг них корабли, и экипаж «Летателя» охватило нервное возбуждение. Тщательно выглаженный, причесанный и завитой Преал кружился по кабине управления, постоянно поправляя, теребя и терзая веселенькие занавесочки на иллюминаторах. Необходимость этих занавесок он объяснял тем, что не хочет, чтобы с других кораблей подсматривали, чем на борту «Летателя» занимаются приличные люди. Над ним посмеялись, но занавески временно разрешили.
Если Преала не трогали и не привлекали к общественно полезным работам, прекрасно понимая, что обществу пользы от него всё равно никакой, то остальные наводили в корабле ослепительный
– А почему же родственник сам не полетел на Гармаш кушать восхитительные плоды, раз он такой богатый? – принялся искать дыры в истории Тротил.
– Он старый и очень больной, – сказал Уга.
– Буквально при смерти, – поддакнул Преал.
– А зачем мы везем ему такое несметное количество этих фруктов? – не сдавался Тротил.
– Чтобы милый родственник накушался раз и навсегда, – ответил Фарот. – Тем более что он полусумасшедший, что с него взять. А больше мы ничего не знаем, нас попросили, нам заплатили, мы и рады стараться. Все, конец связи.
– Если контролеры захотят осмотреть груз?
– Единственное, что мы можем им предложить – отогнуть пленку и продемонстрировать фрукты, насчет вскрытия и разгерметизации контейнеров мы будем дружно возражать, мол, не хотим потом своими средствами компенсировать владельцам порчу груза. Главное, чтобы они ни в коем случае не полезли внутрь! – Фарот ударил кулаком по пульту. – Но не стоит особо биться в истерике, это может навести на подозрения.
– Подлетаем… – голос Преала задрожал, как листик на ветру.
– Спокойно, – Фарот поднял взгляд на Преала. – О-па, ты чего это так несусветно разоделся? К чему все эти банты и оборки? На корабле пилоты должны носить комбинезоны с регистрационными номерами, особенно при проходе границы. Бегом переодеваться.
– Я плохо выгляжу в комбинезоне, – попробовал возразить Преал, – непростительно прорисовывается впалая линия груди, а также…
– Бегом, я сказал!
Преал удалился.
– Я вот что думаю, – Тротил задумчиво смотрел на белоснежные станции, плывущие в черноте, – стоит, наверное, оставить затею с тосиками и поискать какое-нибудь дело на Скифе, разузнать, что там и как.
– Похоже, так и придется поступить, – кивнул Фарот, – тем более, топлива нам хватит как раз только до Скифа, а чеков, если, разумеется, выплатят остальную часть, хватит на профилактический ремонт, кое-какие закупки по хозяйству, на провизию, воду и топливо.
– М-да, – печально вздохнул Уга, – корабль, даже если он такой простенький и неприхотливый как «Летатель», все-таки очень дорогое удовольствие.
– Зато какое удовольствие этот корабль иметь, – потянулся Фарот. – Непередаваемое ощущение свободы.