Сердце Мира
Шрифт:
– Твоя правда, – кивнул Робин. – Это как же хитро было все задумано! Настоящий заговор, достойный иезуитов!
– Здесь могут быть и настоящие убийцы, – предположил Хонда. – Как резервный вариант.
– Верно. Возьми трех офицеров, поднимай армию. Немедленно перекройте выходы из города, сам скорее возвращайся сюда, пусть пехота окружит все здание. Будем разбираться, кто здесь так мило развлекается с гостями.
– Я лучше сам пойду, на всякий случай здесь надо оставить больше людей.
– Нет, Сату мы защитим. Ты должен поторопиться!
– Понял!
Возле крыльца дежурил десяток кнехтов. Хонда сразу отправил половину к Робину, сам кинулся поднимать своих всадников, направив офицеров в другие отряды. С дисциплиной в армии Ноттингема было строго – несмотря на праздник, сильно пьяных практически не было, за подобное карали строго. Полусонные воины торопливо сбегались в отряды. Засыпавший было город загудел, разбуженный лязгом железа. Жители зажигали свет, недоуменно высовывались из окон.
Убедившись, что здесь все в порядке, Хонда разослал половину своего отряда в разные концы Лира с приказом арестовывать всех чужаков, кто не является жителями города. Их следовало немедленно доставить на рыночную площадь для дальнейшего разбирательства. Остальная армия блокировала подступы к стенам и окружила центральную часть города. Взяв еще несколько десятков солдат, Хонда ворвался в пиршественный зал, приказал схватить Куна, а остальных старейшин блокировать здесь до окончания разбирательства.
Перепуганного, разом протрезвевшего градоначальника затащили в комнату и бросили на колени перед трупом. Хонда посмотрел на Робина, тот понимающе кивнул и обратился к Сате:
– Иди в нашу комнату, там с тобой побудут офицеры и Анита.
Девушка, посмотрев на коленопреклоненного старейшину, возражать не стала, быстро вышла. Хонда хлопнул Куна по плечу, радостно заявил:
– Ну рассказывай!
– Но что? – удивленно охнул тот.
Хонда стремительно взмахнул рукой. Теряя зубы, градоначальник отлетел почти до самой двери. Там его подхватила парочка плечистых солдат и от души толкнули обратно, где его полет остановил новый удар. Когда воющий и трясущийся Кун скорчился в углу калачиком, Хонда прекратил его пинать ногами и назидательно произнес:
– Здесь я задаю вопросы! На них положено отвечать немедленно! Ты понял это или курс обучения стоит продолжить?
– Д-да!
– Вот и хорошо! – обрадовался Хонда.
Схватив старейшину за шкирку, он усадил его на низкий табурет, поставил рядом стул, сел на лицом к спинке, достал нож и, облокотившись грудью о спинку, принялся полировать острейшим лезвием ногти. Перепуганный Лир смотрел на его действия с неописуемым ужасом. Заметив его взгляд, Хонда мило улыбнулся и ласково произнес:
– Знаешь, Кун, мне кажется, мы с тобой поладим. Ты мне нравишься. Радуйся, немногие люди могут похвастаться, что их пытал лично Хонда. Да и, по чести говоря, им и хвалиться-то невозможно. Догадываешься почему?
– Н-нет! – проблеял старейшина.
– Я им под конец языки вырезал, – охотно пояснил Хонда. – К тому моменту они мне все успевали рассказать.
Эта
– Хонда, ты сильно не торопись, вдруг этот товарищ здесь ни при чем. Кун, ты не вздумай отмалчиваться, скажи все, как было, а то моего друга опасно раздражать.
– Я скажу! Все скажу! Только вы объясните, что надо говорить! – заверещал градоначальник.
– Клиент приплыл, – констатировал Хонда и резко произнес: – Кто тебя надоумил убить Робина Игнатова?
– Нет! Нет! Что вы! Я и не думал никого убивать! Мы же так старались! Я своего лучшего вина бочонок не пожалел, из личных запасов!
– Кун, – Робин покачал головой, – смотри сам. Видишь девушку?
– Д-да.
– Она умерла. Причем непростой смертью. Ее тело отравили – любой мужчина, решивший приласкать эту красавицу, должен был умереть.
– Я не виноват!!!
– Молчать! – рявкнул Хонда. – Говори, гниль сушеная, почему ты подсунул именно эту девку?
– Но мы выбирали самую красивую! – проблеял Кун.
– Не ври, раз не умеешь, – усмехнулся Хонда. – Все знают, что вы, едва достигнув развитого детства, начинаете от избытка гормонов трахать свиней. Даже в зрелом возрасте трудно изменить своим привычкам, не так ли? Вот вы и выбираете себе красавиц под стать детским привязанностям – таких же толстожопых, как свиньи. Мало того, в силу своей тупости вы уверены, что весь мир состоит из таких же уродов, как вы, с аналогичными вкусами.
Ошалевший старейшина почти ничего не понял из унизительной речи мучителя, но главное до него дошло:
– Это Урм!!!
– Кто такой? – сразу отозвался Робин.
– Наш имин, самый лучший! Он сказал, что вам нравятся женщины худые, с длинными волосами и большими глазами!
– Он сам выбирал девушку?
– Да! Зачем мы его послушались! Но он так уверенно говорил о ваших пристрастиях!
– У него была возможность применить этот коварный яд?
– Да он это сделал почти на моих глазах! – взвыл Кун. – Урм сказал, что тело девушки надо смазать особым маслом, это нравится вам.
– Твою мать! – Робин покачал головой. – На что он надеялся?
– Его уже нет в городе, – угрюмо предположил Хонда.
Он ошибся. Урм из города никуда не ушел, его нашли возле главных ворот. Труп с перерезанным горлом лежал в загоне для суфимов. Убийцы забросали его навозом, но солдаты, прочесывая город, обратили внимание на странное поведение животных, не желающих идти в этот угол.
Весь день допрашивали остальных старейшин, но ничего существенного не установили. Всех пришлых торговцев и бродяг показали Туксу, но тот не опознал среди них людей Зардрака. То ли сообщники имина успели уйти до переполоха, то ли хитро маскировались, но результат один – никого схватить не удалось. Горожане были потрясены коварным покушением, оказывали солдатам любую помощь, но тщетно.