Сердце музыканта

Проскурякова Татьяна

– Время все расставляет по своим местам. А виноваты всегда оба. Ты не пробовал с ней объясниться?

– Она знать меня не хочет. Ты- то как, родная?

– Да все в порядке. Живу.

– А у тебя всегда все хорошо. Умница, одним словом. Своего ни за что не упустишь.

– Смотря что своим называть. Но, дорогой мой братик, что- то я опять слышу грусть в твоих словах.

– Ты моя любимая сестра!

– И я люблю тебя очень. Давай все же пригласи Жанну! Давно не виделись, хочется пообщаться. Глядишь, может, вам и поговорить удастся. Заодно отметим мой приезд и вашу успешно завершенную работу.

– Еще рано поздравлять друг друга. Вот

состоится премьера… Потерпи до завтра.

– Да ладно тебе, кокетка, прибедняться! Твоя работа достойна самой высокой похвалы.

– Твоя поддержка мне нужнее всего. Ты одна, я знаю, никогда меня не предашь.

– Помни и о наших родителях. Они очень скучают. Мама жаловалась, что ты совсем ее забыл.

– В прошлом году мы были у нее с Катей.

– Вот- вот, а сама Катя как? Береги жену, братик, береги.

– Хватит меня стыдить, Котик. Я сам знаю, что неблагодарной свиньей вырос и любить не умею.

– Ты не умеешь принимать любовь.

Края бокалов попеременно наполнялись коньяком. Две пары карих глаз с особым теплом и нежностью смотрели друг на друга. Он чувствовал – ей что- то не дает покоя. Она прочла в его глазах отчаяние, много лет искавшее выхода.

– Давай звони…

– Если ты настаиваешь. Пальцы точно свело судорогой, пока он набирал Ее номер.

Спустя пару часов, Николай, более чем воодушевленный, находился в обществе красавицы Жанны и своей очаровательной сестры. Куда- то вдруг исчезла его повседневная неловкость, сковывающая мысли, он даже смог почувствовать себя счастливым от того, что рядом находились две самые любимые женщины. Саша смеялась, и пылали в свете уходящего дня ее порывистым огнем сияющие глаза. Казалось, в ней говорила его собственная израненная душа, которую он всегда боялся отпустить на волю. А Сашка не боялась ничего. Она была отчаянной и смелой. Это состояние передалось и ему: Николай расслабился, шутил, не скупясь на комплименты. И хотя он сознавал, что Жанна не отвечает ему той же страстью, от которой заходилось все его существо, сейчас она смотрела заинтересованно. И этого было достаточно.

Они говорили обо всем: о дружбе, связующей людей на долгие годы, о любви, неподвластной времени и расстоянию, о ревности, сжигающей сердца, о сексе, отделяющем мгновение от вечности и о жизни, эту вечность преобразующую во мгновение.

– Как же хочется танцевать…

– А как хочется посмотреть на живую Кармен!

– Кармен нет равных в танце, и вы это знаете! – желание раскрыться, выразить себя в движениях внезапно завладела Жанной. Идите оба сюда! Хочу танцевать с вами.

Три силуэта, три жизни, соприкасаясь друг с другом, слились в неудержимом танце. Тела их дышали в едином ритме, двигались в одном направлении, в такт той музыке, что звучала в каждом из них. Казалось, одновременно все трое обрели способность понимать друг друга без слов, общаясь из глубины собственного сердца. Находясь между братом и сестрой, Жанна горячо стала чувствовать исходивший от обоих неиссякаемый источник тепла. Саша поддерживала ее сзади за талию, слегка прикасаясь локонами волос к щеке, а Николай нежно заглядывал в глаза, беспрестанно целуя запястья и кончики пальцев. Многолетняя обида таяла, стирая границы прошлого, само взаимодействие сделалось легким и приятным. Жанна чуть подалась вперед, немного откинув голову, и ее тотчас встретили прикосновения теплых Сашиных пальцев.

Снова пили вино, много шутили, делали комплименты друг другу.

– Еще понемножку, – Саша держала в руке кувшин. Красная жидкость не спеша наполняла бокалы.

– Коля спит, – неожиданно заметила Жанна, и оттого голос ее перешел в шепот.

Саша повернулась в его сторону: на просторном диване, свернувшись калачиком и подложив под руки голову, спокойно спал Николай. Она с любовью посмотрела на брата.

– Пойдем в другую комнату, пусть отдыхает.

Они поднялись на второй этаж, в комнату, приготовленную для Саши.

– По правде сказать, я сегодня первый день, как прилетела. Только что с самолета. Вот, даже вещи еще не успела разобрать.

– А свой дом у тебя где? Знаешь, я долгое время живу в Марселе, на юге Франции. Там познакомилась с мужем. Хочешь, я тебе помогу все разложить?

– У меня особняк в Петербурге, но дома я ощущаю себя только здесь. Спасибо, я привыкла сама справляться со своими делами.

– Соскучилась по брату?

– Я не могу много времени проводить в разлуке с ним. Мы – одно целое.

– Понимаю…

– А ты любишь его? Моего Ники?

– Любила…

– А я люблю его. Мы с детства совершенно неразлучны. Ники всегда был примерным, послушным ребенком. А я-то настоящая хулиганка. Соседи вечно сетовали родителям: дескать, что за девочка такая растет? Везде лезет, никакого слада с ней нет, мальчишек обижает! Помню, соседского пацана заставила выпить литр воды на спор. Кто же думал, что ему станет плохо? Мы тогда в коммуналке жили.

Женщины звонко рассмеялись.

– За брата заступалась. Как – то обидели его во дворе, подрался, кажется, пришел, плачет, сопли на полквартала… Я за него ответила: натурально побила тех мальчишек. Один из них потом даже зауважал меня, дружить предлагал. Представь, мне десять лет и ему четырнадцать. Сказал: «Ты не женщина, ты – терминатор!»

– Он ошибся. Ты – женщина!

– Конечно…

– Сильная, смелая, самодостаточная…

– Может быть… От того мне всегда приходилось быть железной леди. А я вовсе не железная…

– Разве ты не помнишь меня? – Жанна сосредоточенно посмотрела на Сашу. Неведомо почему, но актриса старалась удержать каждый ее взгляд, сознавая, насколько приятно видеть эту откровенную улыбку.

– Конечно, помню. Даже более того. Только вот понять не могла твоего внезапного исчезновения. Я подумала – ты разлюбила моего брата.

– Разлюбила – он меня разлюбил. Я не захотела терпеть все это – наркотики, его бесконечные гулянки. Не понимаю, как вы его вернули к нормальной жизни?! Как он смог остаться адекватным человеком, да еще и достичь успеха? С наркотиками не шутят! Он за дозу мать родную готов был продать! Разрушил и свою жизнь, и мою!

– Я была рядом с ним, возила по клиникам. Уколы, капельницы. Не говори о нем плохо. У брата чуткое сердце и ранимая душа.

– Выходит, я не смогла, а у тебя получилось? Как это возможно?

– Я его сестра. Не будь ревнивой.

– Я уехала… Но все это время хотела увидеть его глаза, наполненные слезами раскаяния.

К горлу подкатывали рыдания, она ощущала острую необходимость говорить с Сашей о наболевшем.

– Я сказала ему, что меня ждет во Франции перспективный жених и он, жалкий наркоман, мне не нужен.

– Ники так страдал! Рвал на себе волосы, всюду искал тебя. Зачем?! Зачем причинять боль человеку, которого любишь? Или ты не любила? Это он любил – безответно и самозабвенно.