Сердце подскажет
Шрифт:
Пушистая волна с диким визгом набросилась на невидимую стену, вгрызаясь в неё. Орголиус в изумлении смотрел на этих милых существ, что отскакивая от боли, обретали свирепый облик. Они неистово дробили материю, пока та не разрушилась, и провалились за её пределы кто весело пища, а кто зло рыча.
— Невероятно, — прошептал Гелиодор, осознавая, что это и был ответ на его просьбу. Он снял шляпу, проявив уважение к морфоксам, что хором пищали его имя на свой манер.
— Гиль-дорка! Гиль-дорка! — скандировали Морфоксы, подскакивая, словно мячики в пространстве, сверкая маленькими глазками.
— Кажется, они признали тебя своим другом, — с восхищением сказала Эйфирия, радуясь такому повороту
— Ни-нян! Се-лина! — пропищали они и, взлетев в пространстве, умчались вдаль со свистом.
Опомнившись, все бросились за ними, так как барьер начал восстанавливаться. Но и тут не обошлось без сюрпризов и ловушек Нияна, которые на своём пути сметали морфоксы и Орголиус, мчавшийся впереди остальных.
Оказавшись в тронном зале города Мира, толпа высыпала на дворцовую площадь, где происходила невиданная бойня Кота с Нияном. Морфоксы куда-то испарились, точно так же, как и появились.
— О, явились! А я уж думал, придётся растягивать удовольствие с Котом. Он конечно, противник не дурной, но этого недостаточно для меня. Видите ли, он не согласен быть моей лошадкой, хе-хе! Да Кот? Тебя унизила какая-то девчонка, оседлав! Значит, будешь подо мной. Все вы будете скоро у моих ног! — усмехнувшись, воскликнул Пекельный царь.
— Я здесь по твою душу! — прорычал Орголиус и бросился в бой, но его внезапно остановила светоч, выбежавшая из-за Древа Жизни.
— Любимый! — воскликнула она, протягивая руки вперёд. Он сначала обрадовался, а потом увидел зловещую улыбку, что растягивалась на её лице.
— Это не она! Берегись! — заорал Кот, и в светоча влетел огненный шар, который испустила из своего посоха Лето, и та рассыпалась в зеркальных осколках.
Даже понимая, что это фальшивка, присутствующих это привело в ужас. Увлёкшись, велик шанс погубить истинную оболочку, которая могла быть среди этой иллюзии. Из каждого осколка возникли новые копии светоча. Их были сотни, и все хищно набрасывались на противников Нияна. Они били магией, которая была отнята у них через ту невидимую преграду. Пекельный царь искусно управлял материей, создавая армию за армией до бесконечности, безумно хохоча.
— Лето, какая встреча! — уворачиваясь от атак Кота, воскликнул Ниян с наглой ухмылкой.
— Ты негодяй! — в сердцах выпалила она, едва успевая отбиваться от атак.
— А ты постарела! — с хохотом, крикнул Ниян, оплетая Кота кнутами.
— Зачем?! Чего ты хочешь?! — вопрошала Лето.
— Ты знаешь, дорогая. Не строй из себя невинного ангела! — заорал Ниян.
— Где она?! Куда ты её дел?! — прорываясь сквозь шквал зеркальных проекций, почти дотягиваясь до Нияна, неистово рычал Орголиус. Он был намерен нанести один сокрушающий удар и покончить с ним, но план менялся на ходу. Страх за светоча менял всё, ведь он думал, что уберёг её.
Ниян от его приближения ужаснулся, ощутив обжигающе касание, хотя и контакта ещё не произошло. Глаза его в ужасе расширились, когда молнией ударила мысль о пророчестве. Мгновенно оттолкнув от себя Орголиуса силовым полем, он начал сковывать его всевозможными способами, но тот рвал оковы.
— Страшно, Ниян?! — рычал Орголиус. — Я твоя смерть. Помнишь? — жутко хохоча, молвил он.
— Малыш, ты кое-чего не знаешь о себе, — фыркнул Ниян с насмешкой, хоть и ощутил холодок от его слов, — ты такой же, как и я. Ты хочешь меня убить, но не станет меня, то и тебе конец. Они тебя боятся. И как только ты исполнишь то, зачем пришёл, то получишь нож в спину! Им нет веры! Подумай, ведь мы можем договориться. Ты хочешь быть с девчонкой? Я это устрою! Ты, можно сказать, мне почти сын, ведь в тебе течёт моя кровь. Ох, ты не знал? Прости, что так приходится сообщать, но что есть, то есть. Выбирай, умереть за
Ниян напустил на Орголиуса мираж, где он и Аделина вместе. Видение, где они создают миры, где нет преград и опасений. Слишком желанная иллюзия.
— Подумай хорошенько, за что ты ведёшь борьбу? Разве не в ней весь смысл для тебя? Они боятся тебя, а светоч для них лишь инструмент, — вкрадываясь в сознание Орголиуса, молвил Ниян.
— Не слушай его! Он лжец! Это из-за него мы впали в безумство! Он создатель всех эмоций, что настигали нас тогда. Мы не знали, что с нами! Мы поступили плохо! Но мы не повторим этих ошибок, Орголиус! Прости нас! Борись! — в сердцах воскликнула Лето, с надеждой глядя на Орголиуса.
— Да ладно! Это я значит виноват? Прекрасно, дорогая! А не ты ли создала это зерно и поселила глубоко в мою, тогда ещё светлую душу, м-м-м? Не ты ли первая вкусила обман и предательство, щедро предлагая разделить с тобой новоявленный напиток? Я верил тебе! — воскликнул с жаром Ниян.
— Ты отравил нас всех! Сделал всё нашими руками! Разрушил наш мир! — кричала Лето, не помня себя. Она не желала слышать той правды, что давно похоронила.
— Не-е-е-т, — прошипел Ниян, и в его глазах вспыхнул гнев, — вы всё сделали сами. Когда меня заперли внизу, благодаря тебе, я страдал. Эмоции, это можно сказать, наши с тобой дети, общее творение. Причина и следствие. Они воплощались, вырываясь из меня, пока я выворачивался в страшных мучениях. Они проявлялись и терзали меня, пока я не взял верх над ними, пока не заставил служить мне. Но, ты, скорее всего, знаешь это, и долго хранила тайну, боясь признать своё участие. Даже смерть сестры тебя не смутила. Так кто из нас чудовище? Ты очернила меня, а сама осталась белой и пушистой! Но, я знаю, какая ты на самом деле. Твоё чёрствое сердце только принимает любовь, но ничего не даёт взамен. Удивительно, что тебе не нашли замену!
— Ты не понимаешь! Ничего уже не изменить. Может я и виновата, но это уже прошлое, — молвила Лето.
— Может? Прошлое?! Нет, дорогая, это не прошлое, это настоящее. Моё настоящее, которое пожирало меня, пока ты тут веселилась! Ты хоть понимаешь, что я пережил?! Вижу, что нет. Ты и не думала обо мне, как я там. Ты заботилась о себе. Избавилась, как от надоевшей игрушки. Но, я не игрушка, моя дорогая! Даже сейчас, когда мы встретились, ты не можешь признаться себе. Так и сгинешь во лжи. Час расплаты настал, и тебе его не избежать! — свирепо воскликнул Ниян, подавляя своей мощью сопротивление своих врагов. Чем больше его злила Лето, тем он становился сильнее.
— Ты стал чудовищем, и этот факт не изменить. Сколько бы ты не винил меня, но твоя участь также предрешена. Всевидящая матерь не потерпит такого отродье в кругу семьи. Ты выпачкан мерзостью, которую не стереть, — сказала Лето, пытаясь встать и сопротивляться давлению, не желая быть захваченной.
— Странно, ведь ты попросила у Орголиуса прощения, — нахмурился Ниян, — так почему же не можешь поступить так со мной? Он чудовище не меньше чем я! Но, ты упёртая. Гордыня и тщеславие, твоё проклятье. Просто знай, что я любил тебя, я верил тебе, и готов был поступать в ущерб себе, лишь бы ты была счастлива. Но, тебе и этого было мало! Ты могла честно признаться во всём тогда, когда ещё не было поздно! Но ты… — задыхаясь от несправедливости, с досадой и гневом восклицал Ниян, — ты, растоптала меня, налгав Высшим! Внушала сладкие речи Фениксу. Это не я, а ты заразила всех безумием. Я всего лишь отражение твоих поступков. Ты жестокая! Для тебя нет преград, когда речь идёт о личном удовольствии. Ради собственной прихоти, ты готова положить на жертвенный алтарь своих детей и сестёр, вверенный тебе мир, всё и всех!