Сердце полуночи
Шрифт:
– Nostoremak, sprictdesdemis, schtilla erschta nictevact!
Торис почти не знал древнего языка, однако это выражение было достаточно распространенным, и означало: “Смерть зимы, смерть весны, лишь ночь Макушки Лета – вечна!”
Кляус тем временем продолжал на вполне понятном современном языке:
– Наш край – край героев и чудесных песен! В эту ночь – в ночь праздника Летнего Солнцестояния – ветер в вершинах сосен и полная луна, озарившая светом нашу страну, станут свидетелями того, как мы будем петь песни и выбирать своих героев!
Он сделал знак, призывая зрителей к аплодисментам, и собравшиеся
– Кто будет править нами? Кто из нас лучше владеет голосом? Кто из нас более добродетелен? Сегодняшняя ночь даст ответ на эти вопросы!
Снова по его жесту толпа отозвалась аплодисментами, однако на этот раз Кляус остановил рукоплескания взмахом плаща. С царственным видом оглядевшись по сторонам, он воскликнул:
– Так пусть же звучат песни!
За спиной Зона раздался какой-то протестующий шум. Поначалу какофония напоминала выкрики разъяренной толпы, и лишь внимательно вслушавшись, Торис понял, что голоса не кричат, а поют, просто несколько певцов разом завели несколько разных песен. Один за другим трубадуры выступали на сцену из густой тени за кулисами, и каждый из них пел спою песню. Поначалу они выстроились вдоль переднего края сцены, затем спустились к зрителям и зашагали вверх по проходам между скамьями.
Мужчина, одетый в костюм темно-красною цвета, выводил что-то густым могучим басом, остановившись на лестнице над скамьей, на которой сидела толстая женщина. Другой, размахивая своими регалиями трубадура, отчаянно жестикулировал, цепляясь ногами за ступени. Третий, капюшон которого был украшен птичьими перьями, целовал подряд молодых женщин и старух, распевая во все горло нечто похожее на уличные частушки. Каждый из певцов обрабатывал таким образом свой сектор публики, причем всем им приходилось скорее не петь, а кричать, чтобы быть услышанным в невообразимом шуме, поднятом остальными
Торису все это напомнило шумную перебранку нищих, а вовсе не пение мастеров. Теперь из-за кулис на сцене вышли все участники, и многие, которым не хватило лестниц, карабкались вверх прямо по рядам и скамейкам, словно горные бараны. В этом шуме Торис мог разобрать лишь песни тех, кто успел подняться на самые верхние ряды амфитеатра. Их голоса звучали хрипло и напряженно, совсем не так, как голос Казимира. Кстати, где Казимир?
Торис заметил своего друга среди состязающихся, которые последними выбрались на сцену. Юноша стоял совершенно спокойно, чуть расставив ноги и вытянув руки по швам. Торис напряг слух, чтобы расслышать прозрачный и чистый голос Казимира, но ничего не услышал. Казалось, Казимир едва дышал, не говоря уже о том, чтобы петь.
– Пой, Казимир, пой! – шептал Торис, кусая губу.
Но Казимир стоял все так же неподвижно и безмолвно. Он не пел, не шевелил ни руками, ни губами. Торис почувствовал, как сердце его сжимается в тугой комок: зрители, сидевшие на переднем ряду, уже начали отворачиваться от сцены чтобы услышать певцов, оказавшихся за их спинами.
Мальчик почувствовал, как внутри него закипает гнев. Он глубоко вдохнул воздух и закричал что было сил:
– Месть, Казимир! Месть!
Зеленщик бросил удивленный взгляд на оборванного сироту-подростка, невесть откуда взявшегося у него под ногами, однако Торис был слишком поглощен тем, услышит ли его друг или нет.
Похоже, его отчаянный вопль достиг слуха Казимира и заставил последнего стряхнуть с себя оцепенение. Он широко развел руки, набрал в грудь воздуха и запел. Его чистый и сильный голос был отчетливо слышен даже в царящем вокруг хаосе, и зрители стали поворачиваться к нему. Ближайшие участники состязания тоже отступили назад к сцене, так как мало кто их слушал. Несмотря на это, Казимир приковывал к себе все больше и больше внимания. Темноволосый юноша шагнул ближе к краю сцены, и его исполненный тоски голос взвился вверх с новой силой, подобный волчьему вою. По спине Ториса пробежали мурашки, а ближайшие к Казимиру зрители начали аплодировать.
На протяжении последующего получаса Казимир поднялся почти на самый верх, с каждым шагом завоевывая все больше и больше слушателей. Некоторые наименее талантливые менестрели, не в силах удерживать внимание аудитории, незаметно прошмыгнули в “Кристаль-Клуб”, остальные продолжали надрываться, однако приступы кашля все чаще и чаще заставляли их прерваться. В конце концов Мейстерзингер Кляус жестом приказал оставшимся бардам выстроиться вдоль темной стены около темных кулис.
Взяв в руки свой список, Кляус прочел имя первого участника. Юноша выступил из темноты на освещенную часть сцены, и был встречен жиденькими аплодисментами. Когда хлопки затихли довольно скоро, Кляус нацарапал на полях регистра какую-то пометку и вызвал следующего участника, который также получил свою долю вежливых хлопков. Так продолжалось до тех пор, пока он не вызвал Казимира, который числился в списке едва ли не самым последним.
– Раненое Сердце, воспитанник и ученик мастера Люкаса!
Последовала долгая тишина. Казимир медленно шагнул на сцену, и лучи теплого желтого света скользнули по морщинам на его белой маске, выхватив ее из темноты. Казимир сделал еще шаг, и оказался на свету целиком.
Зал затих.
Торис зажмурился изо всех сил и принялся неистово хлопать в ладоши. У Казимира был самый красивый и сильный голос из всех, и вот теперь толпа наградила его молчанием! Торис продолжал аплодировать, чувствуя как из-под плотно сомкнутых век катятся слезы обиды и разочарования. Довольно скоро ладони у него заболели, а мышцы рук заныли от усилий. Он рискнул открыть глаза, и вдруг увидел что зеленщик над ним тоже хлопает в ладоши. Секунду спустя до него донесся восторженный рев трибун – большинство зрителей также аплодировали Казимиру.
Торис почувствовал невыразимый восторг. После Казимира на сцену выходили еще два трубадура, но они ничего не могли изменить. Дебют Казимира состоялся, обернувшись подлинным триумфом.
– Слушайте имена пятерых менестрелей, один из которых может стать моим преемником и править Гармонией! – возвестил Зон Кляус. – Это Гастон Олайва, Элдон Комистев, Равеник Ольтавик, Хей-ндал Брег и… Раненое Сердце!
ГЛАВА 5
Торис едва сдерживал свой восторг, когда Казимир и остальные участники состязания ушли в “Кристаль-Клуб”, чтобы передохнуть.