Сердце сирены
Шрифт:
За это Элизабет вполне могла ударить меня. И оказалась бы права. Но она молча наблюдала за моими действиями. Эта девушка – огромный комок загадок. В одну минуту она могла поступать так, как ей заблагорассудится, а в следующую уже совершенно по-другому, сводя с ума всех вокруг.
– А ты хотела это сделать? – я поднял голову, едва не стукнувшись об острый подбородок макушкой.
– Нет!
– Тогда, я думаю, все в порядке, правда? Я же всего лишь косплей мафиози, вряд ли у меня есть набор избавления от трупа, – наверное, лучше умолчать о том, что он реально
– Тогда я буду называть тебя красавчик, – прошептала Элизабет, заглянув в мои глаза. Ее нога скользнула по бедру выше.
Неприлично высоко.
Я перехватил ее, растянув губы в усмешке.
– Что там делают парни с девушками на лодках?
– Ну я ведь не говорила о том, что делают девушки с парнями, – она подалась ближе, сокращая расстояние между нами до какой-то парочки сантиметров. В нос ударил легкий цветочный аромат.
Это совсем неправильно.
Мы знакомы всего два дня. И то «знакомы» – громко сказано, но почему-то в момент, когда пальцы, усыпанные кольцами, скользнули на шею, а Элизабет сдвинулась на самый край кровати, мысли стерлись.
Она сама меня поцеловала. Легко коснулась губами, проверяя реакцию. И, конечно, сопротивления не встретила. Я растерялся. Хотя нет. Я ошалел, замерев на какую-то долю секунды, а потом… потом ее язык прошелся по нижней губе, скользнул внутрь, сплетаясь с моим. Это отрезвило подобно уколу кофеина, заструившегося по венам.
Поцелуй со вкусом растопленного шоколада и спелой черешни – тягучий, сладкий, мягкий, пробуждающий откуда-то из глубины сознания томное желание.
Мы совсем друг друга не знали, но сплетали языки и губы так, будто на наших плечах десятилетия вместе – таким правильным все казалось.
Пальцы легли на бедра девушки, она слегка развела ноги в стороны, позволяя устроиться между острых коленей, а затем и вовсе стянула с себя вязаный топ, обнажая точеную фигуру.
Ладони поднялись, очерчивая талию, несильно сжимая бронзовую кожу, проводя по ребрам и останавливаясь на груди.
Элизабет из-под полуопущенных ресниц наблюдала за тем, как мои губы проделали тот же путь, что и руки, как язык обвел торчащий сосок, прочертил дорожку до шеи.
Тихий стон разлетелся по каюте, теплые пальцы Элизабет обхватили мои щеки, она несколько секунд вглядывалась в мое лицо, может быть, хотела передумать, может быть, пыталась прочитать мысли. Я не знал. Но в конце концов, ее губы снова коснулись моих. Так, будто мы остались одни на дрейфующей яхте в океане.
Элизабет потянула с меня футболку, ловко расстегнула ремень на брюках, пока я расправлялся с пуговицей на коротких джинсовых шортах. Девчонка явно была фанаткой хиппи. Может быть, поэтому казалась немного безумной. И я бы не сказал, что это пугало. Кажется, она жила ярче, чем любой существующий человек. Хотелось бы и мне иметь такую свободу, выбирать, кем хочешь стать, что делать, но у меня была только эта ночь. Ночь, когда мир еще не содрогался от
Мы избавились от одежды, я потянулся к тумбочке за презервативом. Элизабет опустилась на кровать поверх одеяла, совершенно обнаженная, ни капли не стесняясь своей наготы. Она любила себя. Это виделось в каждом взгляде, в каждом движении.
И сейчас, когда она касалась себя, игриво закусив губу и не отводя взгляда от меня, я был готов сойти с ума от желания. Хотелось стать частью ее свободы. И я сделал это – устроился между стройных ног, тягуче медленно поцеловал, убеждаясь в том, что ее поцелуи походили на пьяную вишню. Она вся была пьянящей. Иначе и не объяснялся этот безумный секс с первой встречной девушкой.
Я толкнулся вперед, Элизабет тихо застонала, ухватившись за мои плечи и сцепив ноги за спиной. Кажется, ее уже совсем не беспокоила царапина.
И я наблюдал за приоткрывшимися губами, за тем, как Элизабет втягивала воздух сквозь сжатые зубы, как закатывала глаза и как крупные бисеринки пота скатывались по бронзовой коже. А она не стеснялась помогать себе, несдержанно стонала и оставляла смазанные поцелуи.
Вдруг Элизабет приподнялась, положила ладонь на мою грудь и посмотрела снизу-вверх.
– Хочу быть сверху, красавчик, – кто я такой, чтобы отказать?
Я легко перевернулся, устраивая Элизабет на своих бедрах. Она плавно опустилась. Тонкая ручка обвела грудь, слегка сжала.
Элизабет двигала бедрами, опускалась и поднималась, касалась чувствительных мест, наклонялась ко мне, чтобы оставить легкий поцелуй на губах, дурманящий рассудок и уносящий в наслаждение.
Руки блуждали повсюду, по телу разносились легкие волны, а по комнате летали стоны, перемешивающиеся с самыми разными оттенками звуков.
Элизабет замерла, а затем задвигалась быстрее, закатывая глаза от удовольствия и прикусив губу. И за ее наслаждением можно было наблюдать вечно, но я не мог больше сдерживаться.
Движения становились развязнее, резче, глубже. Стоны громче, протяжнее. Вдохи короче, чаще, сплетая в воздухе страсть, желание и наслаждение.
Элизабет замерла, коснулась моего лба своим. Я поймал ее губы, сжал кожу на бедрах, шумно выдохнул и откинулся на подушки. Элизабет опустилась рядом, прикрыв глаза и пытаясь выровнять дыхание. Я повернулся к девушке, разглядывая темные волосы, бусины и кольца, веснушки на щеках, россыпь сережек на ухе, тонкую шею и ключицы.
– Я все еще не хочу знать, как тебя зовут, – пробурчала Элизабет, открыв глаза. Я усмехнулся, нависнув сверху.
– Ну если все было плохо, то почему твои глаза так закатывались?
– Было хорошо, – усмехнулась она, приподнявшись на локтях, хлопнула ресницами. – Но на один раз.
– Ты очаровательна, – рассмеялся я, упав рядом. И пусть это совершенно неожиданный секс на одну ночь, Элизабет все равно придвинулась ближе, закинула на меня ногу и положила голову на плечо. Казалось, что время замедлило свой ход, а осень не торопилась обнять холодом.
Глава 4. Элизабет