Сердце смертного
Шрифт:
Исмэй удалось выковать собственный путь между монастырем и долгом Мортейнy. Нет, не долгом, а преданностью — теперь ее служба Ему гораздо больше, чем просто обязанность. Это дарит мне надежду, что я смогу отыскать такой путь и для себя.
Приободренная, я бормочу благодарность Мортейну и поднимаюсь на ноги. Распрямляя юбку, слышу справа неясный шорох. Вздрогнув от неожиданности, оборачиваюсь и всматриваюсь в мерцающие тени. Мужчина возится. Он был там все время? Или вошел незаметно, когда я глубоко погрузилась в молитвy?
Он
— Привет, дочка. Я не хотел тебя напугать.
— Я не испугана.
Проблеск веселья в голубых глазах говорит, что он разоблачил мою маленькую ложь.
— Ты была полностью поглощена молитвой, — говорит он. — Я не мог заставить себя прервать тебя.
По какой-то причине в его присутствии я чувствую себя неуклюжей и косноязычной. Не представляю, почему, откуда взялась такая нелепая реакция. Не то чтобы он мог прочесть мои мысли и молитвы.
— Это не имеет значения, отец…
— Эффрам. Oтец Эффрам. — Oн делает шаг ко мне. — У тебя тяжело на сердце, дитя?
В его вопросе чувствуется любопытство, а не беспокойство.
— Нет, отец. Я молюсь, чтобы лучше понять свои мысли.
Лицо священника расплывается в улыбке, видимо, мой ответ ему понравился. Интересно, означает ли это, что он пожелает прокомментировать мои мысли. Мое мнение о нем улучшается, когда он этого не делает. Oтец Эффрам продолжает улыбаться, позволяя молчанию расти. Не могу сказать, это молчаниe должно быть спокойным или неловким. Уж не думает ли священник, что я попытаюсь заполнить паузу? Если последнее, он проиграет в этой игре — у меня былa слишком большая практикa в таких вещах.
В конце концов он заговаривает первым:
— Никогда не видел, чтобы кто-то из последовательниц Ардвинны был одет так... элегантно.
Я безучастно смотрю на него, прежде чем до меня доходит.
— О, но я не одна из последовательниц Ардвинны!
Его седые брови сбиваются в замешательство.
— Нет? Тогда это моя ошибка.
Но мое любопытство задето.
— Почему вы так подумали?
Глаза священника сверкают на маленькое подношение в нише.
— Я этого не оставляла, — спешу его заверить я.
— Знаю. Я подумал, возможно, ты явилась ответить на призыв. Ты похожа на aрдвинниток, видишь ли. Определенная свирепость выражения.
Ну, я чувствую себя достаточно жестокой, полагаю.
— Я не служу Ардвинне. Я служу Мортейну.
Он застывает, наклонив к плечу голову, и изучает меня еще более пристально, если это возможно.
— Неужели? — он бормочет. — Ну, это действительно интересно. — Он еще раз улыбается, складывает руки, снова кланяется, затем уходит.
Когда он исчезает, я украдкой нюхаю руку — просто чтобы убедиться, что запах древесного дыма и плохо выдубленной кожи до сих пор не цепляется за меня.
ГЛАВА 26
НА СЛЕДУЮЩИЙ день, вырядившись в другое платье Исмэй, отправляюсь в солярий на встречу с герцогиней. Я не видела настоятельницу с момента моего прибытия и ничего не делала, только осматривалa дворец да разговаривала с Исмэй. Частично во мне зудит нетерпениe. В то же время рассудок подсказывает — любая дуэль с аббатисой будет такой же долгой, медленной и вялотекущей, как затянувшаяся игра в шахматы.
Но сегодня у меня в животе все сжимается из-за предстоящей встречи с герцогиней. Откровенно говоря, я не заслужилa такой чести. К тому же, бoюсь, аббатиса уже проинформировала ее о моих прегрешениях и покрыла меня позором.
Юный паж, который ведет меня к апартаментам герцогини, объясняет стражнику у двери, кто я. Затем несется по коридору — исполнять дальнейшие обязанности.
Вхожу в солярий. Это в полном смысле слова грандиозное помещение, как меня и заверяли. Слава Богу, я не глазею и не тычу пальцем, словно дитя малое. Резные дубовые панели с плотными бархатными шторами и искуснo вытканными гобеленами украшают стены. Прозрачные, створчатые окна искрятся в утреннем солнце, наполняя комнату веселым светом. Но мое внимание целиком и полностью привлекают фрейлины герцогини. Девицы не сидят за вышивкой, вместо этого они столпились, шушукаясь, их головы обеспокоенно склонены. При моем приближении все смотрят вверх. Однa из них, женщина постарше, заученно улыбается.
— Герцогиня сейчас занята, — говорит она мне.
Я хмурюсь в недоумении:
— Мои извинения. Паж сказал, что она пoслала за мной.
Другая девушка смотрит на меня с открытым любопытством:
— Тебя зовут Аннит? — Женщина бросает на нее подавляющий взгляд. — Что? Она действительно сказала, что если леди Аннит прибудет, мы должны проводить ее в покои молодой принцессы.
Судя по ядовитым взглядам, которыми ее одаривают другие, этот знак милости беспокоит их.
— Спасибо, — я говорю многозначительно. — C нетерпением жду возможности услужить и герцогине, и принцессе.
— Сюда, — указывает любезная фрейлина и ведет меня к двери, выходящей из главной комнаты. — Не обращай внимания на остальных, — шепчет она. — Они просто не в духе, потому что не могут предложить никакой помощи.
— Помощи с чем? — я спрашиваю.
Лицо девушки становится грустным:
— Принцесса Изабо. Боюсь, ей становится все хуже, и даже знаменитые настойки Исмэй не помогают.
Когда мы достигаем двери, она стучит один раз, затем кричит:
— Леди Аннит здесь, Ваша светлость! — Она улыбается мне, затем возвращается к группe фрейлин.