Сердце умирает медленно
Шрифт:
— Тогда предлагаю взять чего-нибудь и устроиться возле воды. — Указала в сторону скучившихся на берегу птиц.
— Идет.
Глава 19
Тонкий аромат аниса. Легкий, пряный, освежающий. С небольшой кислинкой.
Она пахла неправильно, и меня это чрезвычайно расстраивало.
Тяжелая дверь открылась бесшумно, но песок под ногами хрустнул, оповещая о моем приходе. Ее хрупкое тельце дернулось. Глаза беспомощно распахнулись, вглядываясь в полутьме в мой силуэт.
— Тише, тише… —
Она заметалась, точно муха в паутине, но сцепленные вокруг железного шеста руки не позволили ей бежать.
— Кто вы?! — Последовал истошный крик, стоило мне только приблизиться.
Вскочила, пытаясь отстраниться хотя бы на длину вытянутых рук.
— Не надо. Не делай вид, что не узнаешь меня. — Произнес, поставив на пол ведро с водой. — Больше не говори так, Сара. Ты предала нашу любовь и делаешь это снова — этими самыми словами.
— Сара? — Ее бледное личико испуганно вытянулось. — Кто такая Сара? Вы ошиблись, я не Сара! Я не та, кто вам нужна!
Ее слова гулом отдавались в ушах, позволяя холоду внутри меня все сильнее разрастаться. Глупая, наивная Сара. Моя любимая девочка.
— Не переживай, я знаю, как все исправить. Все наладится, обязательно наладится.
— Что? О чем вы? — Она сделала шаг в сторону, морщась. — Что вам от меня нужно? Не приближайтесь ко мне! Меня уже ищут!
Брезгливость в ее взгляде била наотмашь.
— Мне надоело исправлять твои ошибки, Сара. — Рывком схватил ее за кофту и потянул на себя. — Мое терпение на исходе. Я не смогу прощать тебя вечно, понимаешь?!
Мой голос эхом врезался в стены.
— Нет! — Всхлипывая дернулась она, падая мне в ноги.
Сделала несколько инстинктивных движений в попытке отползти, но лишь стукнулась локтями о бетонированный пол, завалилась на бок и завыла.
— Мне тоже больно. Больно, как и тебе, Сара. — Задыхаясь, присел рядом с ней.
— Я не Сара. Пожалуйста… — Она поползла от меня, точно гусеница, неуклюже подволакивая зад и ноги, опираясь на плечо. — Помогите, кто-нибудь!
— Не бойся. — Остановил ее ползанье по кругу, с силой надавив коленом на бедро.
Ее голос зазвенел в нечеловеческом вое.
— Не убивайте, не надо, прошу… — прохрипела, едва ослабил давление.
— Что ты, милая… — Ее боль разрывала меня на куски. — Ты самое дорогое, что у меня есть. Самое ценное. Я не смогу без тебя, никак не смогу…
Упал на колени, склонился над ней и дотронулся до затылка. Она дрожала, спрятав лицо. Сжалась в комок, бедная, думая, что я способен причинить ей какой-то вред. Моя маленькая глупая девочка.
— Ну, что ты… Что ты… — Прикоснулся к спутанным волосам, влажным от пота и прилипшим к шее. Погладил их.
Даже через грубую мешковину, пропитанную пылью, можно было ощущать запах ее волос. Чужой, неправильный. Дурные мысли маленькими молоточками стучались в голову: «Она обманула. Была с другим. Ты видел. Видел. Он прикасался к ней». Пришлось сжать челюсти до
— Я все исправлю… — Пообещал ей.
Слезы, наваливаясь душной волной, сбивали дыхание и туманили взгляд. Хотелось утешить ее. Так, как всегда удавалось только мне, когда она беззащитным птенцом падала на плечо и долго-долго рассказывала о том, что произошло. А я слушал, взрываясь от боли внутри себя на миллиарды маленьких искр. С меня словно кожу заживо сдирали ее слова, они обжигали больнее кислоты, ранили в самое сердце.
Я слушал. Всегда слушал, и мы делили ее боль на двоих. Наши слезы смешивались, объятия становились все теснее. И только я мог понять ее в целом мире. Мне она могла открыться. И так было, пока она, наконец, не осознала, что ее место в этой жизни рядом со мной, и только мне суждено понять ее, как никому другому, стать ее истинной половинкой.
Мы предназначены друг другу. Мы пара. Бог создал нас друг для друга, и никому из смертных нас не разлучить. Я не могу потерять ее, и никогда не потеряю. Обещал это ей. И сколько бы раз она не оступилась, я найду способ все исправить. Любой способ, клянусь. Потому что нет мне жизни без моей Сары.
— Отвали, урод! — Зазвенело в висках прежде, чем тяжелый удар обрушился на мою голову.
Искры, шум в ушах. Кажется, что я почти потерял сознание. Перед глазами потемнело. Понял только, что она заехала мне локтем по голове и попыталась встать, но тяжесть моего тела спутала ей все карты.
— Сара… — Приподнялся, давя ей коленом в живот.
Слышно было, как она кряхтит. Ее локоть несколько раз ударился мне в грудь. Заныла от боли.
— Зачем ты так, детка? — Прошептал, чувствуя металлический привкус во рту. Похоже, что от удара из моего носа кровь струйкой стекала к губам. — Ты же прекрасно знаешь, что все, что я делаю в этой жизни, это ради тебя.
Рыча и скуля, она продолжала упираться в бесполезной попытке вырваться из захвата.
— Милая моя. Моя хорошая… — Ее рваное дыхание причиняло мне неимоверные страдания. Но только через боль приходит очищение. Только так, не иначе. У меня не было выбора, если мы хотели по-прежнему быть вдвоем. Я убрал ногу и уставился в ее полные ужаса большие глаза. — Ты слышишь? Это бьется твое сердце. Теперь ты снова со мной. И все изменится.
— Пожалуйста, отпусти. — Захныкала она, кривя губами, как в детстве.
Меня захлестнуло волной нежности. Как же она была прекрасна всякий раз, когда рыдала — моя Сара. Чище слез ее раскаяния не было ничего на свете. И мне всякий раз хотелось быть ее рыцарем, который все исправит, быть тем, кто ее спасет.
— Какая ты красивая. — Сказал, собирая ее волосы в пучок.
Нанизал на них красную резинку и отпустил. Хвостик мягким веером упал на ее нежную шейку. Провел ладонью по ее голове, дотронулся большим пальцем до щеки. Отрадно было видеть слезы сожаления, ручейками сбегавшие с уголков глаз. Эта влага смешивалась с пылью и оставляла серые разводы на ее лице.