Сердце умирает медленно
Шрифт:
— Пора. Пора, моя милая.
— Нет, — сжалась она, как от удара.
— Я помогу тебе все забыть. Помогу. Нам обоим.
Одним резким движением разорвал на ней кофту. Она вскрикнула и принялась метаться, но было уже поздно. Прихватил край топа и с силой дернул вниз. Треск ткани на секунду заглушил ее визг и жалобные всхлипы.
— Не бойся. — Прошептал, разглядывая ее белую спину, на которой, стоило только приглядеться, начинали сверкать отпечатки чужих рук. — Скоро полегчает. Обещаю тебе.
— Нет, нет, нет! — Зашлась в бессильном крике она.
Пришлось ударить наотмашь.
Напевая себе под нос, окунул губку в ведро с теплой мыльной водой и хорошенько сжал, чтобы та напиталась жидкостью. Достал и медленно поднес к ее обнаженному телу. Вода каплями упала на покрытую мурашками кожу, и девушка, не зная, чего ожидать, подпрыгнула и сжалась. Ее веки зажмурились.
— Каждый раз, как в первый, да, Сара?
— Мм… — Застонала она, падая на бетонный пол лицом.
— Надеюсь, это в последний раз, детка. Я так устал выполнять данное тебе обещание. Так устал…
Сжал губку, и влага тонкой струйкой коснулась пространства между ее лопатками. Послышался новый всхлип.
— Я люблю тебя, Сара. Больше жизни люблю. Клянусь.
Глава 20
«Ты слышал про то, что в сердцах влюбленных людей горит свет? Я имею в виду все те выражения, в которых говорится, что мы любим сердцем, а не разумом. В силу некоторых причин эти вопросы не дают мне покоя в последнее время…
Хочешь честно? Я запуталась.
На завтра у меня назначен прием у моего кардиолога. Столько вопросов назрело, но я даже не знаю, как сказать все это специалисту, который занимается заболеваниями сердечно-сосудистой системы, потому что то, что меня терзает, никак не вяжется с наукой. Прости, что мучаю тебя, вынуждая выслушивать подобные бредни, но нет во всем мире другого человека, которому мне было бы не страшно признаться в том, что со мной происходит.
Ты молчишь. И это, наверное, хорошо. Не выдержала бы твоего осуждения. Так и вижу, как ты крутишь пальцем у виска или смеешься над тем, что я скажу. Хотя нет… Думаю, ты бы так никогда не отреагировал. Потому и хочу поделиться этим именно с тобой.
Каждый день я разговариваю со своим новым сердцем. Каждый божий день пытаюсь подобрать новые слова, чтобы убедить его, что оно теперь мое. Мне нельзя думать по-другому, чтобы мой организм не отверг новый орган. Нужно принять его, чтобы оно стало частью меня, чтобы мы срослись. Но… Нельзя не признать — вместе с ним в мою жизнь пришло что-то еще, чего я не собиралась впускать.
Девушка. Я чувствую ее присутствие рядом с собой. Постоянно. Не напротив себя, не за спиной, не внутри. Она везде, пусть даже никто ее не видит. Ровно, как и музыка, которая каждый раз оглашает собой ее появление. Невероятно грустная мелодия. Сначала думала, что схожу с ума, но звуки с каждым днем становились все отчетливее, хотя никто, кроме меня, их не слышал.
Несколько раз мне даже удавалось увидеть эту девушку. Каштановые волосы, не слишком высокая, стройная, в длинном синем платье. Это всё — очертания и не более, но я будто узнала ее. А когда мы встретились взглядами, внутри что-то шевельнулось. И тогда точно поняла, что между нами определенно существует какая-то связь. Это было две недели
Не знаю.
От одной мысли, что она могла быть моим донором, и ее уже нет в живых, становится плохо. Только тебе я могу доверить эти безумные догадки, ведь держать их в себе с каждым днем становится все невыносимее. В попытках успокоиться провела вчера целый день в библиотеке, изучая теории клеточной памяти. И знаешь что? Стало только хуже.
Ведь большинство ученых, допускающих реальность этой теории, убеждены, что пересаженный орган является органом донора только на момент пересадки. Далее, и каждый новый день от операции, находясь в постоянном взаимодействии с клетками реципиента, орган все больше будет становиться органом нового хозяина. Наверное, никто из ученых не смог бы с уверенностью сказать, в какой комбинации находятся на данном этапе мои клетки с клетками того, кто был владельцем моего сердца. И на сколько процентов оно сейчас мое. Но мнение большинства все же сводится к тому, что с каждым днем донорский орган должен все больше становиться органом реципиента, утрачивая клеточную связь с прежним хозяином.
В моем же случае происходит наоборот. Не знаю, как объяснить это. Эта девушка, кем бы она ни была, она меня не отпускает. Ровно, как и чувство тревоги, которое сопровождает каждое ее незримое появление.
Вчера во сне мне даже казалось, что я сама была ею. Видела перед собой фортепиано. Сидела за музыкальным инструментом, передо мной лежал нотный текст и бело-черная череда гладких прямоугольничков под пальцами. Не было сомнений ни насчет того, как играть и что играть (ты ведь знаешь, я далека от музыки). Но потом я не просто почувствовала кожей прохладу клавиш, увидела, как мои собственные руки затрепетали, касаясь их по очереди. И это была та самая мелодия…
Странно, да?
А ведь твоя бабушка пыталась что-то сказать мне об этом. Не надо, не начинай. Я так и вижу, как ты, скептически нахмурив брови, хохочешь. Я тоже не поверила, когда услышала ее слова про девушку, которая хочет мне что-то сказать, но не может. А позже вспомнила и вдумалась в их смысл. Так и есть. Когда я рьяно отвергала любую возможность таких событий, мне было спокойнее. Теперь, когда игнорировать присутствие в моей жизни чего-то необъяснимого стало невозможным, оно буквально ворвалось в меня с новой силой. Захватило.
И я уже начинаю опасаться, не выгонит ли оно прочь и меня? Из моего же тела.
Звучит дико. Понимаю.
Но не могу не замечать, как что-то борется внутри меня со мной.
Любая ткань человека разумна. Поэтому пересаженный орган, попадая в чужеродную среду, может начать проявлять свой характер. Я долго думала, почему мои чувства к тебе еще живы? Почему они не исчезли бесследно с тем, вырезанным из меня старым сердцем? И у меня появилась своя теория.
Не смейся.
Душа живет не в отдельном органе человека, не в сердце, не в мозге, а наполняет каждую клеточку организма, и в виде информации ее частички могут передаваться другому человеку вместе с любым из органов донорского тела.