Сердце в гипсе
Шрифт:
Все равно она меня не послушает. Девушки всегда все делают по-своему. Когда человек влюблен, он впадает в особое состояние. Оно подобно наркотическому или алкогольному опьянению. Любовь слепа.
После турка-жениха пошли следующие письма: о соседе, покрасившем деревянную изгородь ядовитой краской, которую используют для пропитки железнодорожных шпал (тут должна вмешаться редакция, одного письма мало), о подвернувшейся внутрь лапке кота, о парне, который не может служить в армии, потому что воинская служба ему не по нраву, затем просьба дать рекомендации, как опротестовать отцовство и без ущерба для себя разорвать дорогущий контракт
Когда я встала от компьютера, уже было одиннадцать. Заглянула в Тосину комнату. Она спала как сурок. Я подняла книжку, которую она уронила на ковер возле кровати. «Нелюбимые женщины, покинутые женщины».
Пресвятая Дева Мария! Почему ее это интересует? Из-за меня? Ей известно что-то, о чем еще не знаю я? Или для себя? Еще хуже. Я тихонько подняла книжку и спустилась вниз. Адам спал. Открыла и начала читать.
На шее у мужчины
С утра села за компьютер. Я думала, Адам поможет мне принять решение, браться ли за дело, что предложила Остапко. Но если мне по-прежнему предстоит решать все самой, то и пожалуйста. Хотя я ума не приложу, стоит ли в это ввязываться. Не знаю, как и быть.
Когда она мне объясняла, что этот ее знакомый из Берлина — надежный человек, все казалось вполне логичным и простым. Воображение рисовало уже солидную сумму на моем вечно скудном банковском счете. А сегодня...
Однако вовремя я спохватилась — поняла, что не могу висеть на шее у мужчины ни в этом смысле, ни в каком другом, особенно с учетом того, что сказано в книге «Покинутые женщины». Как там написано, женщина, полностью зависимая от мужчины, непременно плохо кончит. Поразмышляю об этом чуть позже.
А пока — очередное письмо.
Дорогая редакция!
Возможно, когда вы вскроете это письмо, меня уже не будет в живых...
Ой, мамочки! Я не готова к подобным заявлениям! Я не могу нести ответственность за чью-либо жизнь! Эта девушка почти того же возраста, что Тося, а я в полной растерянности...
Мне восемнадцать лет, и моей жизни пришел конец, когда ушел мой парень. Мы были знакомы два с половиной года. Собирались пожениться, как только он вернется из армии. Он отслужил, но о свадьбе даже не вспоминает. Позавчера моя подруга, которая очень хорошо ко мне относится, сказала, что видела его с другой девушкой, с которой мы когда-то дружили. Жизнь потеряла смысл. Я не могу без него жить. Поэтому решила покончить с собой, ведь жизнь без любви никчемна. Почему он так поступил со мной? Ведь мы могли бы быть так счастливы... Дорогая редакция, наверняка как-то можно его убедить, что он любит меня. Я с нетерпением жду ответа, у меня остались только вы. Вы — моя последняя надежда...
Ясно, как Божий день, — такая работа уже не для меня. Хотя еще не все потеряно, ведь девушка все-таки ждет ответа, и даже не обязательно в безжизненном состоянии. Но я действительно понятия не имела, чем утешить эту чужую, постороннюю девушку. Как ей объяснить, что ее жизнь не кончается, а только начинается?
— Что с тобой происходит, мама? — Тося появилась рядом совершенно неожиданно, но даже если бы я ждала ее, у меня все равно возникли бы сомнения, она это
Я подпрыгнула на стуле. Борис залаял как безумный. Меня это нисколько не удивило, умей я гавкать — залаяла бы вместе с ним.
— А что с тобой? — выдавила я.
Я знаю, мать должна быть снисходительной и терпеливой. Она не вправе передавать детям свои страхи. Если я буду спокойной, Тося мне все расскажет. Тося, моя дочь, ушла в школу в серых брюках, немного расклешенных книзу, в зеленом свитерке, в высоких темно-зеленых «мартенсах» со шнурками. Тося, у которой утром были темные волосы, едва доходившие до плеч, теперь предстала передо мной коротко остриженной блондинкой, в юбке с разрезом до середины бедра, правда, в тех же самых высоченных зеленых ботинках (ведь всего-то каких-то девятнадцать градусов по Цельсию, и лето уже на носу), белой блузке и с глазами ядовито-фиолетового цвета. Голос был, правда, Тосин.
— А что со мной могло случиться? — Тося швырнула мешок, с которым ходит в школу, на пол и плюхнулась в кресло.
— Ты выглядишь немножко иначе, чем утром.
Только спокойствие, спокойствие, не нервничать, не набрасываться, дети имеют право выглядеть не так, как нам бы этого хотелось.
— А-а-а, ты это имеешь в виду... — Тося небрежно окинула взглядом свой наряд. — Каролина мне одолжила. А она пока походит в моих старых брюках. Понимаешь, чтобы не надоедало...
Еще один глубокий вздох. Держать под контролем интонацию!
— А волосы?
— Я же тебе говорю. — Тося явно разочарована моей несообразительностью. — Чтобы не наскучило.
— Кому? — Мой голос звучал бесстрастно, я решила, что не буду ничему удивляться, что постараюсь все понять и быть снисходительной мамашей.
— Ну, всем... — У Тоси в голосе появилось раздражение. — Как я выгляжу?
Кошмарно! Кошмарно — это слишком мягко сказано! Вряд ли найдется подходящее слово, чтобы описать ее видок! Из красивой, скромной семнадцатилетней девушки с каштановыми волосами, из почти невинного дитя моя Тося преобразилась в черт знает какую женщину-вамп, незнакомое существо, которому дашь все двадцать лет, а посему она не могла быть моей дочерью, ведь мне нет еще и сорока, а значит, и она должна ходить с косичками и...
— О, супер! — Из-за двери голос Адама прозвучал как орудийный залп.
— Матери не нравится... — Тося закинула ногу на ногу, а Адам вытаращился на нее с восторгом.
— Нет, почему же. — Я сразу поняла, что против двоих мне не устоять и для меня это может плохо кончиться. — По-моему, замечательно!
Адам чмокнул меня в щеку. Проходя мимо Тоси, протянул ладонь, а Тося ударила по ней изо всех сил, а потом моя дочь подставила свою руку, по которой ударил он, — слишком много американских фильмов смотрят в этом доме, — надеюсь, Адам стукнул ее не так сильно, как она.
— У нас найдется чем-нибудь поживиться? — спросили они в один голос, будто мне делать больше нечего, как только стоять у плиты.
Конечно, найдется. Я только об этом и думаю. Вкусное картофельное пюре, свиные зразы с сыром, свекольный салат.
Мы сели за стол. Собственно говоря, если присмотреться, то не так уж и плохо Тосе с этой прической. И в чужой юбке она выглядела отлично. Надо, чтобы у нее была такая же своя.
— Дашь мне померить? — спросила я у Тоси тихо.
— Тебе мала будет... — она мне шепотом в ответ, и я наконец-то почувствовала, что все в порядке.