Сердце в залоге
Шрифт:
Марина рассмеялась. И льстило очень, чего юлить! И сама так по нему за эти месяцы соскучилась! Понимала. Просто душой улавливала все, что он даже не говорил.
– Сейчас отрежу, - и не думая спорить, согласилась Марина.
Попыталась отступить, чтобы нож найти и ему кусок отрезать, хоть пирог еще и не остыл толком.
– Нет, тут стой, - не пустил Миша, продолжая держать ее в своих объятиях.
Протянул руку и просто отломил огромный кусок выпечки, неровный и пахучий. Подул, стараясь остудить. И с явным удовольствием откусил.
–
Врал. Она знала, что он был гордым. Но, понятное дело, не применительно к такой ситуации. Ханжой Граденко никогда не был, это да.
– Боже, это потрясающе!
– ни капли не скрывая своего восторга, промычал Миша, запихивая в рот очередной кусок и роняя крошки на стол.
Даже припомнить не могла, когда он с такой жадностью ел бы! И Марина прямо-таки млела от удовольствия, что ему приятное сделала, что столько радости доставила простым пирогом. Возможно, помогла немного расслабиться.
– Солнышко, это божественно! Не знаю, чем заслужил, но я готов это каждый день делать, если ты меня такими подарками баловать будешь, - проглотив кусок, довольно выдохнул Миша, пытаясь вытереть пальцы бумажным полотенцем. И это все, продолжая ее обнимать.
– Так, давай без вот этого, пожалуйста, - рассмеялась Марина. Повернулась в его руках и обхватила Мишу за щеки своими ладонями.
– Я точно помню, что ты мне должность своего помощника предлагал днем. И не по кухне!
– уставилась на него с шутливым укором.
Миша хмыкнул, глянул на нее сверху вниз.
– Предлагал, есть такое, - не пытался дать задний ход, что ее откровенно порадовало.
– Тогда - на этом и остановимся, - кивнула Марина.
– А пирогами я тебя баловать буду, когда настроение появится. Чтоб не поправился, - шутливо чмокнула его в нос.
Миша какое-то долгое мгновение смотрел на нее, вдруг утратив весь смех во взгляде. Но так горячо, с такой любовью и счастьем, что Марина сама замерла, не в состоянии глаза отвести. И тут он жарко и страстно прижался к ее рту, целуя, дразня страстью вперемешку с уютным теплом его рук и этим ароматом печеных груш, который все еще наполнял кухню. Глаза сами закрылись, и она поддалась его ласке, позволяя увлечь и отвлечь себя от всего, растворяясь в этом поцелуе.
– Так когда расписываться будем, солнце?
– не разрывая ни объятий, ни поцелуя, спросил Миша, возвращаясь к утреннему разговору. Хитро и расчетливо, не иначе. Видел, что она «размякла».
ГЛАВА 22
Марина немного растерялась: когда он ее так целовал, вообще сложно адекватно соображать было. А тут такие вопросы…
– Не знаю, надо же все организовать, да?
– попыталась как-то с мыслями собраться. Но это выходило не особо. Дыхание частило, а голос ломался. Тем более что Миша продолжал дразнить ее, покрывая шею и ключицы Марины короткими поцелуями.
– Сколько гостей должно быть? И где ты хочешь праздновать? И…
Нет! Так категорически
К тому же Миша потянул с плеча рукав ее платья и спустился поцелуями уже сюда, дразня и возбуждая, заставляя покрываться мурашками нежную кожу. Да и чувствовалось, что он сам теперь не просто целовал, а в полной мере увлекся процессом. Подтолкнул ее к столу ближе, сдвинул блюдо с пирогом в сторону, освободив место и, приподняв Марину, усадил на столешницу. Приблизился вплотную, поглаживающей настойчивой лаской рук понукая ее обхватить своими ногами его бедра.
– Мне без разницы, солнце, - закрыв ей рот поцелуем, на мгновение прервал он разговор.
– Неделя! У тебя есть неделя, - руки Миши накрыли ее лодыжки, начав гладить, поднимаясь все выше и выше, не прекращая ласки. Наоборот, его руки обжигали ее кожу, сворачивая подол платья Марины кверху.
– Где, как - все на твое усмотрение! Я сообщу всем, кому необходимо по долгу вежливости. А уже кто успеет - не наша проблема. Я хочу, чтобы ты стала моей законной женой! И ждал достаточно, думаю, никто с этим поспорить не сможет!
– почти рыкнул он, покусывая и целуя ее шею. То ли от возмущения, то ли от страсти.
Давление, поглаживания его рук продолжались, забирая у Марины как желание спорить, так и любые доводы. Да и от его тона - у нее дрожь пошла по спине. Марина выгнулась, прижавшись сильнее к нему. Сама легко куснула Мишу за мочку уха. Зарылась пальцами в волосы на его затылке. Лизнула скулу, щекоча. Тоже дразнилась. Дернула его галстук, распутывая ленту. Второй рукой принялась за пуговицы рубашки, пытаясь одновременно вытащить ту из-под ремня брюк.
– Ясно?
– сипло выдохнул Миша, помогая ей. Явно не собирался заминать разговор, пока не добьется от нее ответа.
И в то же время закатил уже юбку до ее талии, стаскивая белье с Марины.
– Все ясно… Без вопросов, - собственный голос срывался и предавал, прерываясь шумными и рваными вздохами. Но она все силы направила на то, чтобы за него уцепиться крепче.
А так хотелось откинуться назад, упереться в столешницу и просто наслаждаться! Однако он не отпускал, обнимая крепко-крепко. Да и так - ей было удобней его ласкать.
– Я сражен, солнце! Вообще не помню, когда ты такая сговорчивая была. Мне, определенно, нравится твой новый подход к решению вопросов, - поддел ее Миша.
Он уже стащил и ее кофту, и верх платья опустил на талию. Наклонился ниже, позволяя Марине творить с его шевелюрой, что вздумается. А сам накрыл ртом уже возбужденно напрягшиеся соски, начав дразнить их языком. Нападал на ее грудь, втягивая в свой рот мягкую плоть.
– Мне твой тоже, любимый, - она и рассмеялась, и застонала от удовольствия одновременно.
– Это куда приятней, чем крики, приказы и шантаж, - запрокинув голову, прошептала она.
А Миша вдруг замер и поднял на нее глаза, не оторвавшись от груди Марины, но остановившись. И в его взгляде появилась растерянность и вина. Выдохнул.