Сердце воина
Шрифт:
То есть, мой отец вёл экологически-чистый бизнес - это так на него похоже - заниматься чем-то таким, что не навредит человечеству. Я просмотрела десятки листов, пока не остановилась на том месте, где был поставлен красный восклицательный знак. Эту пометку поставила я сама, чтобы не запутаться и продолжить изучение с того места, где остановилась.
Я уселась поудобнее на деревянный стул, что тут же скрипнул подо мной, нарушая тишину небольшой комнаты. Включив настольную лампу, я уткнулась в отчёт.
– По итогу тщательных проверок предприятия и лабораторного контроля за выбросами в атмосферу, нормы ПДК соблюдаются и превышений нет, - прочитала вслух, послюнявив палец, перевернула страницу.
В глаза бросился ровный четкий почерк отца, где он обращался к одному из ведущих специалистов предприятия.
Едва шевеля губами, я побежала глазами по ровным строчкам.
«Однако, меня беспокоит экологическая ситуация, сложившаяся в поселке Варенековском, где проживает большинство наших работников. Поэтому я, как руководитель и собственник предприятия, принимаю решение о реконструкции системы очистки отводящих газов.
Надеюсь, наши специалисты подойдут к решению вопроса со всей ответственностью. Обязательно изучить опыт работы не только российских, но и зарубежных предприятий такой же отрасли. В первую очередь, немецких заводов по производству керамзита.
Изучить предприятия, изготавливающие газоочистное оборудование; изучить и подготовить список всех поставщиков сырья, в том числе глины. В ближайшем времени планируется расторжение контракта с поставщиком и директором фирмы «Factory Clay» К.Хатиб. Директор ООО «Куровский завод керамзитового гравия» Соколов А.А.»
Я нахмурила лоб, откладываясь в сторону ксерокопии документов. Получается, договор и впрямь должен был быть расторгнут. Отец не успел! Случайность? А вдруг… я тревожно мотнула головой.
Глава 21
Чувствуя, как слюна стала вязкой и густой, еле сглотнула комок горечи, не дающий вздохнуть. Как и тогда, восемь месяцев назад, закружилась голова, дезориентируя в пространстве. Еле поднявшись на ноги, я прошла через комнату и отворила дверь, что тут же скрипнула.
«Чертовы петли! И смазать некому…»
Медленно, будто тяжело больной человек, прошла в ванную комнату и остановилась напротив небольшого не совсем ровно повешенного зеркала. В глаза сразу же бросилась неестественная бледность.
Я и так всегда была Белоснежкой, а сейчас… Губы задрожали, когда я вспомнила это сравнение, что проследовало меня в школьные годы. А ведь до него были другие, совсем не такие приятные для маленькой девочки.
Обидные слова одноклассников - альбиноска, моль белая - громким эхом прилетели из воспоминаний.
Тёплые руки матери, что говорила о том, как все изменится и обидчики будут смотреть мне вслед, разинув рот от восхищения.
Так и случилось! Каких-то шесть лет - и я уже была признана первой красавицей сначала своего класса, а затем, и школы номер девяносто восемь. Кардинально изменившись в ставших классах, из гадкого утенка я превратилась в прекрасного лебедя.
Теперь за моей спиной звучали совсем иные эпитеты, а обидные прозвища канули в лету.
Лишь благодаря маме я выдержала нападки одноклассников и окружающих.
Ущипнув себя за щеку пальцами, словно зачарованная наблюдала за тем, как на белоснежной щеке появляется нежно-розовое пятно румянца.
«Как же мне вас не хватает, мои родные. Как же тяжело думать, что больше никогда вас не увижу».
Не выдержав, я всхлипнула и прикусила костяшки пальцев, зажмурившись, стараясь не шуметь, чтобы не дай Бог не разбудить свою старенькую бабушку. При ней я всегда старалась казаться сильной.
Лишь в первые дни я, не сдерживаясь, захлёбывалась в рыданиях, думая только о себе в своей детской эгоистичности.
Тогда я даже представить не могла, что чувствовала старушка, которая потеряла своего единственного сына. Именно в те дни понимание обожгло меня с ног до головы, словно едкая кислота, пробирая так, что казалось, будто кости скелета плавятся.
Должно быть, тогда и закончилось мое детство. Ни стало той Вики, что безмерно любили и баловали своей нежностью и добротой родители. На свет появилась другая девушка. Имя ей - Виктория Александровна Соколова.
Повернув кран так, чтобы полилась холодная вода, я скользнула пальцами в тугие потоки обжигающе-холодной влаги.
Тяжело выдохнув, подняла глаза и… встретилась в зеркале с внимательным взглядом бабушки Нины. Она стояла в одной ночной рубашке, но совсем не выглядела сонной. Будто сама не спала, словно сон не шёл к ней из-за тяжёлых дум.
— Тьфу, ба! Напугала, – бесцветно воскликнула я.
Бабушка сделала вперёд шаг и протянула руку, но тут же ее опустила.
— Пойдём, дорогая, пойдём, - приобняв за плечи она направила меня, безвольную, словно тряпичную куклу, в комнату.
Уже сидя на постели, баба Нина откинула влажную светлую прядь с моей щеки.
— Опять себя изводишь… - мягко промолвила пожилая женщина. – Ничего не изменить, внученька, - ее ладонь с неожиданной силой сжала мою. — Остаётся только жить дальше.
Быть сильной, - но тут же добавила: - но и поплакать иногда нужно, не хранить в себе, как бомбу медленного действия.
Слёзы исцеляют, дорогая. Хочется – поплачь, - ее рука в ласковом жесте прошлась по моим всклокоченным волосам. —Знаю, опять думаешь, что не злой рок унёс жизни родителей… – бабушка прикрыла глаза, а затем пытливо заглянула мне в лицо. – Что ты уже надумала, стрекоза?