Сердце воина
Шрифт:
— В грузовик, - оглядев своих ребят и удостоверившись, что все живы, добавил: - В багажник.
Тайлер, сощурив глаза, потащил криминального авторитета к машине.
Тот, упираясь ногами в песок, рычал, как раненый зверь, понимая, что попусту не выдержит дальней дороги в таких условиях.
— Ты чертов ублюдок! Ты слышал, Арман?! Ублюдок! Твааарь! Я же из-за тебя сдохну!!!
Не выдержав, я быстро поравнялся с Таем и, выдернув из его рук Хасана, высоко поднял его одной рукой. Червяк, как же тебя хочется удавить… Сколько
— Твой приговор вынесен!
Тот распахнул рот в немом крике, должно быть, увидев в отражении моих глаз, что-то, что говорило о том, что жить осталось ему не долго.
Открыв багажник, я закинул его внутрь, словно безвольную тряпичную куклу. Прежде, чем закрыть багажник, я процедил в его ставшее восковым от страха лицо:
— Передай дьяволу привет.
Отдаляясь от машины, я слышал, как этот безумный молится своему богу. Как он смеет своим поганым языком трогать веру?! Но это давно не задевает меня. Сколько этих верующих, на чьих руках кровь невинных людей.
Я уже и со счета сбился. Меня мать воспитывала с глубоким уважением к любой вере. Почти все мои ребята разных национальностей, но это нам не мешает иметь одно мировоззрение.
Эти же – нелюди.
Я бросил взгляд на скрученных выродков. Прикрываясь религией, они уносят жизни детей, подростков, толкая их на кривую дорожку, подсаживая на иглу. Сжал пальцами переносицу. Нервы ни к черту. Если это я и сам понимаю, значит, пора домой.
— Ты уронил, - голос Тая заставил меня обернуться.
Стоя чуть поодаль, друг держал что-то в руках. Неужели мобилу выронил? Я по привычке хлопнул пару раз по заднему карману. Нет, на месте.
– Че там?
– направился к нему и сбился с шага, когда увидел у него в руках фотокарточку.
Дерьмо!
— Дай сюда!
– вырвав из его рук фото, мазнул взглядом по изображению белокурой красавицы, прежде чем спрятать снимок в куртку - прямо в районе сердца.
— Ну, ты мужик и влип!
– Тай смотрел на меня, приподняв бровь, как бы подначивая опровергнуть его слова.
— Да пошёл ты!
– беззлобно буркнул ему в ответ.
Но друг, не успокаиваясь, подстроился под мой шаг.
— Девчушка конфетка, конечно, но брат, как же…
— Отстань.
Уже за рулем косо взглянул на усевшегося рядом Тая.
Тот перехватил мой взгляд.
— Выбор родителей надо уважать…
Психанув, саданул кулаком по панели управления.
— Думаешь, мне легко? Я душу себе вытрепал, пойми ты! Это сильнее меня. Здесь она, - и ударил себя кулаком по груди, как раз в то место, где хранил фото девушки, что лишила меня покоя.
— В любом случае, тебе объясняться.
Сжимая губы, провёл устало по лицу. Понимая, что в скором времени придётся крепко обидеть ничего не подозревающего человека, тяжело вздохнул. Криво усмехнулся, проведя рукой по затылку.
Да,
Глава 7
Вика
— Вика!
– раздался голос за спиной, заставляя вздрогнуть и повернуться.
Ко мне быстрым торопливым шагом шла Наргиз. Высокая, выше меня на две головы, слегка полноватая, как почти все турецкие девушки, с темными прямыми волосами - она была полной моей противоположностью.
Карие, бархатные, восточные глаза сияли восторгом.
Ее вполне можно было бы назвать хорошенькой, даже красивой, если бы она чаще улыбалась. Но, к сожалению, брюнетка чаще всего была грустна и задумчива. Ее лицо оживлялось лишь тогда, когда она говорила о своём женихе.
Иссам. Не проходило и дня, чтобы она не произнесла это имя. Ее рассказы всегда были пылкими, полными любви и восхищения.
«Храбрый, справедливый, а какой красивый…» - прикрывая глаза, вновь и вновь повторяла Наргиз.
Впрочем, меня это не раздражало. Приятно, когда видишь такие чувства. Это заставляет мечтать о том, что когда-нибудь и меня коснётся это счастье.
Я даже себе не признавалась, что у меня тоже есть такое имя, которое я вспоминаю чаще, чем хотелось бы… Арман.
— Вика!
– запыхавшееся Наргиз, наконец, поравнялась со мной. Ее цепкие пальчики впились в мой локоть. Она недоуменно нахмурила лоб, оглядываясь вокруг. — Чем тебе здесь нравится?
– ее голос был полон неподдельного удивления.
Поведя плечами, я откинула светлые волосы на одно из них, обнажая этим движением шею.
— Здесь тихо, прохладно.
Я не хотела признаваться, что мать Наргиз своими взглядами заставляет меня бежать из дома. Поначалу все было совсем не плохо, даже хорошо. Женщина вроде бы искренне восхищалась моей внешностью.
В ее голосе звучало неподдельное восхищение, когда она, дотрагиваясь до моих белокурых локонов, качая головой, воспевала оды моим бирюзовым глазам.
Она даже, не выдержав, призналась, что раньше считала Наргиз самой прелестной девушкой на всем побережье. Сейчас же, она должна признать, что хрупкая русская девушка затмила красоту ее дочери.
С каждым днём я видела, как все сильнее и сильнее моя внешность зарождает в ее любящем родительском сердце искру зависти. И эта искра грозила вот-вот разгореться, превращаясь в пожар. Одно радовало: Наргиз будто этого всего не замечала, прекрасно и искренне относясь ко мне. Должно быть, она была так поглощена своей любовью к Иссаму, что просто ничего не видела вокруг.
Хотя мы и сдружились с Наргиз, я не рассказывала ей никакие подробности из своей жизни. Все же, велика опасность. Лучше молчать. Единственное, что я сказала - это то, что я попала в крупную переделку. Можно сказать, чёрные риэлторы идут по моему следу из-за наследства.