Сердце волка
Шрифт:
— В ней, — произнес он.
Едва произнеся эти слова, он понял, что допустил ошибку. Причем было совершенно неважно то, что он сказал правду. Ребекка и сама прекрасно это понимала. Лицо Ребекки помрачнело. В ее глазах появился вначале страх, затем замешательство, которое тут же переросло в гнев. Дальнейший разговор на эту тему становился просто бесполезным. Штефану все-таки нужно было прислушаться к тому, что сегодня ему говорил Роберт.
— Что ты имеешь в виду? — тихо спросила Ребекка.
Штефан посмотрел на спящую девочку. Уже одного
— Нам не следовало увозить ее оттуда, — сказал он. — Она принадлежит к другому миру.
— Ты… — раздраженно начала Ребекка.
— А ты прекрасно знаешь, что я прав, — перебил ее Штефан. — Она принадлежит к другому миру.
Ребекка, сделав два быстрых шага, встала между ним и кроватью, как будто ей было необходимо защищать девочку даже от его взглядов.
— Я не отдам ее, — враждебно заявила она. — Если ты думаешь, что я верну ее той чокнутой девке и ее братцам, то ты ошибаешься.
Он знал, что спорить сейчас с Ребеккой бесполезно. Тем не менее он сказал:
— Они все равно заберут ее, Бекки.
— Тогда им сначала придется убить меня.
— Это их не остановит. — Штефан говорил очень серьезно. — И ты прекрасно знаешь, что я прав. Я не знаю, кто такая на самом деле эта… как ты ее называешь, «чокнутая девка», но я вполне осознаю, кем она и ее братья не являются, а именно — нормальными людьми.
Ребекка нерешительно хмыкнула.
— Неужели? Кто же они тогда? Вампиры? Оборотни? Призраки? Что с тобой, Штефан? Ты с ума, что ли, сошел?
Она знала, кто они такие, ничуть не хуже его самого. Ребекка отнюдь не была слепой, глупой и непонятливой. Как раз наоборот. Штефан всегда считал Ребекку умнее себя, хотя, конечно, никогда ей об этом не говорил. А еще он всегда считал Ребекку более сильной. Таковой она, несомненно, оставалась и сейчас несмотря на все то, что с ней произошло, особенно то, что касалось Евы. Впрочем, у Штефана появилось определенное преимущество: благодаря тому, что он пережил, и особенно тому, что он сделал, он смотрел на сложившуюся ситуацию гораздо более реалистично (если это слово еще имело хоть какое-то значение) и, возможно, даже мог в какой-то степени предвидеть, что произойдет в ближайшем будущем. Однако ему все равно вряд ли удастся переубедить Ребекку.
Он молча прошел мимо нее, посмотрел, как будто что-то искал, по сторонам и затем выкрутил лампочку из одного из стоявших на тумбочках светильников. Ребекка нахмурилась, но ничего не сказала. Штефан, помедлив одну секунду, решительно сжал лампочку рукой с такой силой, что она тут же рассыпалась на осколки с удивительно громким щелчком. Осколки полетели на пол, и Штефан почувствовал острую пульсирующую боль, стремительно распространявшуюся по всей его руке. Боль оказалась намного сильнее, чем он предполагал.
Он несколько секунд стоял абсолютно неподвижно. С
Штефан поднял руку, повернул ладонь и подставил ее под струившийся через окно серебристый свет. На ладони виднелся глубокий кровоточащий порез, тянувшийся от основания большого пальца до мизинца. Рукой невозможно было пошевелить: любое движение было таким болезненным, что на глазах невольно выступали слезы.
Но уже через секунду мучительная боль начала ослабевать и постепенно исчезла полностью. Стекающая по ладони темно-красная тягучая струйка становилась все тоньше.
— Что… что это? — еле слышно прошептала Ребекка.
Ее глаза расширились — не потому, что она увидела то, чего не понимала, а потому, что ей приходилось признать то, чего она не хотела признавать.
С ладони Штефана на подоконник и на пол еще капала кровь, однако рана уже затянулась. Все, что Штефан сейчас чувствовал, — это легкое напряжение в руке. А еще по его руке пробежало быстрое, но очень интенсивное ощущение жара, которое тут же исчезло.
Штефан опустил руку, вытер кровь о штанину и, снова приблизив руку к свету, посмотрел на нее. На его ладони от раны не осталось и следа.
— Но это… это… просто невозможно, — пролепетала Ребекка, запинаясь.
— Да, это невозможно, — согласился Штефан.
Тем не менее это все-таки происходило. И с ним, и с ней. Это был какой-то процесс, развивающийся все быстрее и быстрее, в результате которого, возможно, случится нечто такое, что Штефан не решался даже и представить.
«А ты и не должен этого делать», — прошептал в его сознании тоненький злобный голосок. Штефан вспомнил, как он увиделсущество по ту сторону вращающейся двери, которое было отчасти человеком, отчасти зверем и отчасти чем-то таким, чему и названия не подберешь. И если они с Ребеккой постепенно превращаются именно в такие существа, то им, наверное, лучше было бы просто умереть.
Он снова посмотрел на свою руку. Немного засохшей крови — и больше ничего. От глубокого пореза не осталось и следа. Какие еще ему нужны подтверждения?
Охранник у ворот снова зашевелился, и то, как он двигался, заставило Штефана насторожиться. Наклонившись вперед, он увидел, что охранник наполовину высунулся из своего убежища и напряженно всматривается в темноту улицы. Еще через секунду Штефан услышал звук приближающегося автомобиля.
— Что там? — спросила Ребекка, по-видимому почувствовав, как напрягся Штефан.
Ответом на ее вопрос послужил появившийся из темноты свет автомобильных фар. К дому на большой скорости подъехала легковая машина. Резко затормозив, отчего взвизгнули шины, она свернула прямо к воротам.