Сердце вора
Шрифт:
Власти Рио заявили, что они предупредили музеи по всему миру и заставили таможенных агентов «усилить свою бдительность».
Но не только дерзкая кража омрачила настроение жителей города этой ночью. По-видимому, чтобы замести следы (или по неосторожности), злоумышленники, закончив с грабежом, подожгли археологическое крыло.
Возгорание заметили почти сразу, однако оно было настолько сильным, что до момента, пока приехали пожарные, огонь успел охватить большую часть здания. Национальному музею Рио, не так давно пережившему глобальную реконструкцию, снова не повезло, и теперь бывший Императорскй дворец находится в плачевном состоянии.
На данный момент мэрия города не готова озвучить сумму нанесённого ущерба и озвучить сроки, в которые здание вернут в эксплуатацию.
Глава 13
Как можно догадаться, после ограбления музея в Рио я не задержался. Прощаться особо было не с кем, да и вернуться туда я всё же планировал, но всё же задерживаться не стал, и дёрнул из города тем же вечером.
Успокоив капитана, и пообещав всё ему объяснить чуть позже, прыгнул в один из своих номеров, забрал оставшиеся вещи и переместился обратно на «Фидучию».
Пришлось выдать мужчине часть правды, объяснив, что я колдун. Ну в самом деле, не убивать же его? Особенно если учитывать, что капитан ничуть не испугался произошедшего. Он явно был не против узнать о таинственном нанимателе побольше, так что я решил этим воспользоваться.
И рассказал то, что посчитал нужным. Ложка вранья, щепотка правды, по вкусу добавить собственных мыслей бразильца — и вуаля, легенда готова. Таинственная и грустная история беглеца из магической тюрьмы, который попал туда, когда попытался отомстить за убитого брата, бла-бла-бла. Больше эмоций, меньше логики — и импульсивный бразилец слушает нехитрое враньё, раскрыв рот, изумлённо восклицая в самые душещипательные моменты.
Уговаривать его держать язык за зубами, к счастью, не пришлось. Видимо, капитан и без лишних слов верил, что я могу устроить ему и его семье массу неприятностей. Поэтому не качал права, не юлил и не убежал в ужасе. Просто потребовал значительно прибавки к своей зарплате, что не являлось для меня особой проблемой.
Решив таким образом вопрос с молчанием одного из своих «сотрудников», я велел ему выдвигаться по намеченным координатам. Баки были заправлены, припасы и топливо — погружены в трюм, а от человек, отыскавший яхту, оставил нужный контакт в одной из деревень возле места предполагаемой стоянки. Там можно было нанять проводника, если повезёт.
Поездка по реке получилась не слишком долгой, в отличие от того же маршрута, пройденного де Орельяной. Со всеми удобствами мы преодолели около семисот километров от Манауса до деревушки под названием Папера всего за четыре дня, и подошли к поселению глубокой ночью.
К этому моменту дождь, идущий уже почти сутки, слегка притих, но небо оставалось затянуто тучами, не пропускавшими ни единого лучика лунного света. Тропический лес же напротив, пробудился. В кронах деревьев завывали, визжали, стонали и ухали местные обитатели. Стоило лишь выйти на палубу, как вокруг начинали кружить и зудеть бесчисленные насекомые. Над яхтой беззвучно порхали летучие мыши, а на берегу и в воде ползали, плавали и скакали отвратительные мелкие твари.
На следующее утро мы сошли на берег.
Капитан, получив от меня соответствующие указания, остался на яхте, как и техник с поваром. Со мной отправились только двое нанятых носильщиков. Молодые, загорелые парни лет по двадцать искали работу в порту Манауса, так что я предложил им контракт на пару недель с минимумом обязанностей и хорошей оплатой.
Они согласились, не задавая лишних вопросов, и теперь, сытые, одетые и снаряжённые за мой счёт, тащили на себе по огромному мешку с припасами и оборудованием.
Проводник, которого мне посоветовали, сейчас как раз находился в деревне, и это было весьма удачно. Однако узнав, куда я собираюсь, он наотрез отказался идти.
Я подозревал, что такое может произойти, и меня предупреждали о подобном развитии событий. О той дикой территории между реками Рио-Негру и Жапура, и том самом «мёртвом лесе», ходило множество старых легенд и страшных слухов. И местность эта была далеко не прогулочной.
Однако не было такого страха, который заставил бы индейца перебороть голод и чувство наживы.
Часть припасов я взял специально на этот случай. Предложив проводнику лекарства, еду, некоторые полезные в обиходе вещи и огромную сумму денег, я всё-таки уговорил его. Расплатившись с низкорослым морщинистым мужчиной с проколотыми ноздрями, и выгрузив в его дом часть припасов, мы отправились в путь. И отсюда топать пришлось пешком.
Снова зарядил дождь.
Ветки деревьев гнулись под напором водяных струй, листья безвольно обвисли. Над землёй поднимался густой туман, который не давал возможности видеть далее десяти-пятнадцати метров. Лес наполнился шумом капель, журчаньем ручейков, криками возбужденных птиц и зверей, живущих в джунглях.
Местами приходилось с помощью мачете прорубать себе сквозь густые заросли. Ботинки чавкали в размокшей земле, которая так и норовила засосать ноги.
Запас моего хорошего настроения быстро улетучился. Привыкнув перемещаться мгновенно, по щелчку пальцев, я понимал, что путешествия с такой черепашьей скоростью и в таких условиях — совершенно точно не для меня…
Мы брели молча, вытянувшись цепочкой, и уверен — каждый мечтал оказаться где угодно, только не здесь. Почва, фактически, превратилась в болото и норовила стянуть с нас обувь. Одежда промокла насквозь. К ночи дождь слегка притих, но небо всё ещё было обложено тучами. Мы нашли подходящее для остановки место и разбили лагерь на невысоком пригорке, установив там три палатки. Проводник соорудил из камней кострище и развёл огонь. Вскоре над ним забурлил котелок, и в воздухе повис запах еды.
Мне не хотелось есть. Объяснив своим подопечным обязанности и сев на раскладной стул возле палатки, я положил рядом с собой купленную винтовку и откинулся на спинку. Отросшие за последние месяцы волосы намокли и прилипли ко лбу. Капюшон я сбросил, чтобы он не закрывал боковой обзор. Носильщики и проводник уже выскребали из мисок остатки супа и жались поближе к костру. Обсохнув, они забились в спальные мешки.
Это была Сандра. Фигуристая блондинка со своими фиалковыми глазами — это точно была она.