Сердце Ворона
Шрифт:
Суровое лицо женщины моментально подобрело.
— Вот как. Что ж, ты приятный паренек. Весь в отца, только глаза от матери. И, похоже, не лишен хороших манер. Но знай, о человеке судят по тем, с кем он водится.
— Только до тех пор, пока не знают о его делах, — заметил Кэлин.
— Его-то дела всем известны, — буркнула Мэг, бросая взгляд на одноглазого горца. — Этот человек — пьяница и дебошир. Ему самое место на севере, среди «черных» ригантов, Но раз уж ты сын героя, я дам ему возможность опровергнуть мое мнение и накормлю вас обоих. Получите суп и хлеб. — Она повернулась к Жэму. — Но никакого
— Какая жестокая женщина, — пробормотал Гримо, извлекая из мешочка две медные монеты.
Мэг взяла медяки и, не говоря больше ни слова, направилась к харчевне.
— Похоже, она тебя недолюбливает, — заметил Кэлин. Жэм принужденно улыбнулся:
— Эх, малыш, как же плохо ты понимаешь женщин. Мэг обожает меня, приятель. Однажды я спел ей песенку, и с тех пор ее сердце принадлежит мне. Разумеется, признаю, она пытается сопротивляться, но не обращай внимания. А ее строгость — это показное.
Кэлин промолчал, не желая спорить. Он видел и чувствовал — несмотря на попытку старшего друга укрыться за стеной нарочитого добродушия, — что Гримо смущен и пристыжен. Женщина отнеслась к нему с презрением, и он принял это. Такое поведение неустрашимого бойца удивило юношу, потому что, будь на месте Мэг мужчина, реакция Жэма оказалась бы совсем другой, и неосторожному смельчаку, позволившему себе даже намек на пренебрежение, не поздоровилось бы. Конечно, Кэлин и не ждал, что Гримо ударит женщину — ни один горец, считающий себя достойным носить это имя, не опустился бы до столь гнусного поступка, — но то, что он робко снес оскорбление и даже не попытался сделать обидчице замечание, не укладывалось у юноши в голове. Почему-то ему стало не по себе. Кэлин понимал, что
ему преподан некий жизненный урок, но не мог осознать его значение. Он поежился от налетевшего свежего ветра и поднял воротник плаща.
Жэм о чем-то задумался, и юноша не стал его беспокоить. Взгляд его устремился к установленному на площади эшафоту и четырем безжизненным телам, покачивающимся на веревках.
Какое преступление совершили эти люди? Что такое ужасное сделал старший из повешенных, тот, которому выжгли глаза и отрубили руки? Он снова поежился, но теперь уже не от холода.
— Холодает, — сказал Гримо. — Не удивлюсь, если пойдет снег.
— Как ты думаешь, в чем их преступление? Ну, тех людей на площади…
Жэм пожал плечами:
— Я не знаток законов, малыш. Мне лишь известно, как наказывают за угон скота, но я и понятия не имею, что надо было сделать, чтобы тебе отрубили руки.
Женщина с торчащим зубом поставила на стол перед ними деревянный поднос с двумя глубокими мисками горячего рыбного супа и буханкой хрустящего хлеба.
— Насчет повешенных лучше не спрашивайте, — предупредила она и, понизив голос, зашептала на ухо Жэму. Впрочем, Кэлин все услышал, даже не напрягая слух. — Суд был тайный, но рассказывают, что какая-то знатная дама обвинила этого мужчину. Якобы он залез в ее спальню и напал на нее.
— А при чем тут остальные? — поинтересовался Кэлин. — Женщина — жена этого мужчины, а двое других его сыновья. Наверное, пытались как-то обмануть солдат, защитить мужа и отца,
— И за это они повесили всю семью?
Кэлин был настолько потрясен,
— Тише, глупец! — зашипела Мэг. — Или хочется висеть рядом с ними?
Сердитая и раскрасневшаяся от злости, женщина поспешно отошла, а Кэлин пододвинулся к Гримо.
— Думаешь, она говорит правду?
— Наверное. Ешь суп.
— У меня пропал аппетит.
— Все равно ешь, силы еще понадобятся.
— По-моему, я способен ненавидеть варлийцев, даже не зная их, — выпалил вдруг юноша.
— Надеюсь, что нет, — грустно сказал Жэм.
В чистом небе ярко светила луна. Темные, отливающие серебром воды Лунного Озера казались неподвижными. По склонам холма осторожно крался Жэм Гримо, за ним молча следовал его ученик. Подобравшись к сложенным штабелем бревнам, они притаились за ними и стали ждать. Через некоторое время на дорожке, идущей по берегу озера, появились два стражника, переговаривавшихся о чем-то едва слышными голосами. Они миновали загон с западной стороны, завернули за угол и направились к тому месту, где прятались Жэм и Кэлин.
Черный бык пошевелился, его огромная голова поднялась, во взгляде, устремленном на людей, блеснула ненависть.
— Это чудовище следовало бы пристрелить, — сказал один из стражников. — Едва не разорвал беднягу Гиана
— Красавец, — заметил другой. — Ты только посмотри на него.
— Я предложу тебе полюбоваться им, когда окажешься на земле с вывалившимися кишками.
Стражники подошли совсем близко, и Кэлин уже мог разглядеть их лица через зазор между бревнами. Оба были плотного сложения и выглядели далеко не слабаками. Мечей юноша не заметил, но у одного была толстая суковатая палка, а на поясе второго висел длинный нож в кожаных ножнах.
Подождав, пока стражники пройдут мимо, Жэм молча кивнул Кэлину и, бесшумно поднявшись, последовал за ним. Через некоторое время юноша услышал хрип, затем приглушенный вскрик и шорох, как будто кого-то тащили по земле.
Схватив заготовленную дубинку, Калин выскочил из-за поленницы. Два стражника лежали, распростершись, на земле, но еще два, появившиеся неизвестно откуда, схватились с Гримо. Один из них вытащил нож. Лезвие блеснуло в свете луны. Нападавший сделал выпад. Одноглазый горец парировал удар, выставив левую руку, и тут же ответил сокрушительным прямым правой, после которого его противник отлетел в сторону и уже не поднялся. Последний стражник тоже выхватил нож, но в этот момент подбежавший сзади Кэлин замахнулся своей дубинкой и с силой опустил ее на голову врага. Что-то громко треснуло. Ноги стражника подогнулись, и он рухнул на землю. Жэм склонился над упавшим. Юноша заметил, что через ткань левого рукава его наставника сочится кровь.
— Ты ранен.
Гримо не ответил. Опустившись на колени, он приложил ладонь к шее лежащего.
— Мертв? — встревожено спросил Кэлин. Жэм облегченно вздохнул:
— Нет, слава небесам. Не хотелось бы, чтобы этот человек умирал из-за какого-то быка. — Он протянул руку и забрал у юноши дубинку. — Деревяшка раскололась. Когда я услышал треск, то подумал, что ты сломал ему шею. Но пульс сильный, так что, надеюсь, все будет в порядке. Проклятие, было время, я справлялся с четырьмя без посторонней помощи.