Сердце Вселенной
Шрифт:
– Смотрю я на вас… И, честное слово, досадно становится! Неужели всю жизнь будете издали наблюдать, как дерзают другие? Неужели в вашей душе нет ничего, кроме набора пустых слов для легковесной болтовни? Эх вы, космонавт!
Ошеломленный молодой человек не успел ничего ответить Шура, одев маску и очки, уже прыгнула в воду.
Остановившись на глубине пяти-шести метров, девушка осмотрелась. Донный ил, поднятый при падении метеоритом, медленно оседал и вода опять приобретала прозрачность. Чуть-чуть поодаль из сумеречной глубины к поверхности моря поднимались мириады воздушных пузырьков, образуя светлый,
Шура оцепенела от неожиданности. «Сатурн-1»! Автоматическая ракета, направленная несколько лет назад в район Юпитера и Сатурна! Она должна была облететь эти планеты, сфотографировать их, собрать ряд материалов и вернуться обратно. Но когда ракета приблизилась к Юпитеру, сигналы от нее перестали поступать. На землю в назначенный срок она не вернулась. Думали, что она или погибла при встрече с метеоритом или вследствие аварии стала спутником какой-нибудь планеты солнечной системы.
Шура внимательно осмотрела выступавшую из водорослей часть ракеты и удивилась вторично - на поверхности, будто приклеенный к ней, виднелся небольшой странный предмет. Какой-нибудь прибор? Шура припомнила знакомый по снимкам в журналах и газетах внешний вид ракеты. Нет, такого придатка у нее не было. Да и цвет у него другой - темно-фиолетовый, почти черный, в то время как вся ракета - серебристая. Метеорит, врезавшийся во время полета? Тоже не может быть - метеориты не бывают такой правильной полусферической формы и так идеально отшлифованы. Остается одно - предположить, что этот предмет - искусственного происхождения.
У девушки от волнения захватило дыхание. Ведь это же событие мирового значения!
Шура оттолкнулась от скалы и понеслась вверх, но едва из воды показалась ее голова, как с катера, приближавшегося к лодке, раздался резкий оклик:
– Кто разрешил вам нырять?
Шура забралась в лодку, сняла маску и с легкой иронией ответила:
– А у кого же надо было спрашивать разрешения?
На катере засмеялись. Сотрудник обсерватории - толстенький, лысый мужчина в клетчатой рубашкеразвел руками и укоризненно покачал головой.
– Вы-то хоть видели, что там упало?
– Да, да!
– заторопилась девушка.
– Это не метеорит. Это наша ракета! «Сатурн-1»!
– Вы уверены в этом?!
– Я прочла надпись! И потом - на ракете какой-то странный предмет. Искусственного происхождения!
– Спускать водолазов! Немедленно!
– повернувшись с рабочим, отдал астроном команду внезапно охрипшим от волнения голосом.
– Надо срочно сообщить в Комитет Межпланетных Сообщений, Соколову, - продолжала девушка, снимая очки.
– Безусловно!
– охотно подтвердил астроном, с удивлением вглядываясь в ее лицо.
– Постойте… да ведь вы… Александра Месяц, если я не ошибся?
Шура с досадой пожала плечами.
– Вы угадали. Но какое это имеет значение?
Рабочие,
– А почему вы здесь, - не выдержал астроном, - ведь скоро старт?
– Отдыхаю, - улыбнулась Шура.
– Ведь на Марсе моря нет, вот и загораю на прощанье!
Водолазы скрылись под водой. Девушка села на весла. А ее спутник все продолжал сидеть неподвижно, будто окаменев, не спуская с нее широко открытых глаз.
– Так вы…та самая Александра Месяц, что летит на Марс?
– вернулся к нему, наконец, дар речи.
– Та самая, - засмеялась Шура.
– Гребите к берегу, у нас еще много дела. Я сама дам телеграмму Соколову, чтобы он прислал специальный вертолет!
– крикнула она астроному, приветливо помахав на прощанье рукой.
– А я-то болтал… - прошептал юноша, пристыженно опуская голову.
– Почему же? Теперь вы сможете выполнить свое обещанье разыскать меня даже на Марсе!
Друзья или враги?
К Председателю Комитета Межпланетных Сообщений Сергею Соколову прибыл Сэмюэль Мен - один из виднейших философов Запада. Во время официального приема в Космограде - научном центре под Москвой - Мен высказал желание побеседовать с Соколовым с глазу на глаз.
Ученые покинули многолюдный зал и уединились в укромной беседке, густо заплетенной диким виноградом. Здесь было прохладно и тихо, взгляд отдыхал на чудесном пейзаже - живописный уголок старинного парка, купол центрального здания Комитета, озаренный луча» ми заходящего солнца и гигантская статуя Циолковского в центре звездообразной площади, замощенной светлыми плитами.
Мен, не отрывая взгляда от скульптуры, покачал головой.
– Странный замысел, - задумчиво сказал он.
– Циолковский изображен здесь слабым, утомленно опирающимся на трость стариком, а лицо обращено к небу и дышит силой и верой.
– Что же вас удивляет?
– Идея… Меня раздражает ваша фанатическая вера. Ведь и вы знаете, что человек смертей, что человечество несовершенно, что его разъединяют ненависть н вражда. Не видно конца пути… Не видно цели… Где же источник вашей веры? На чем она зиждется?
Худое, аскетическое лицо Соколова сохраняло спокойное, почти равнодушное выражение, только из-под тяжелых, утомленно опущенных век, блеснул на мгновение быстрый взгляд больших серых глаз.
– И вы приехали к нам, мистер Мен, - сказал Соколов, медленно выговаривая слова и как бы прислушиваясь к звуку своего голоса, - для выяснения этих вопросов?
– Почти, - утвердительно кивнул головою ученый.
– Это не пустой разговор. Я узнал, что советская экспедиция скоро отправится на Марс. И я подумал о возможности встречи с обитателями этой планеты…
– И что же?
– Я попробовал представить себе эту встречу… И не нашел в себе веры, той веры, что написана, - Мен кивнул в сторону скульптуры, - на лице этого человека,
– Почему?
– Неужели не ясно? Тысячелетия на Земле - войны и смерть, рабство и голод. Величайшие достижения науки служат делу убийства и разрушения. Это здесь, на планете, где все люди братья, сыновья одной Матери-Земли. А чего вы ждете от созданий иных миров? Неужели понимания и солидарности?
– Именно так.