Сердце Вселенной
Шрифт:
Двигатели замолкли. Наступила внезапная, глубокая тишина.
Даже железный организм Огнева не мог сразу побороть сонливость, сковавшую все его тело. Сознание пробуждалось медленно, пробиваясь сквозь мрак небытия. Рядом грезили Шура и Андрей, плывя по волнам туманных сновидений.
Громкие музыкальные аккорды прозвучали в каюте, развеивая смутные сны. Андрей раскрыл глаза и увидел над собою огромный иллюминатор, а за ним - звездное небо. Повернув голову набок, встретился взглядом с Огневым.
– Долгонько мы спали, - засмеялся командир.
– Больше половины
– Неужели?
– Посмотри на приборы. Мы уже прошли орбиту Юпитера.
– Значит, скоро торможение?
– Конечно.
– А что с Шурой? Она не просыпалась?
– Надо посмотреть, - заволновался Огнев, - я сейчас встану…
– Успокойтесь, - послышался веселый голос девушки.
– Я проснулась раньше вас обоих…
…Шли часы. С экранов не сходило изображение Сатурна. Телескопическая установка увеличила его. На черном фоне ярко засверкали ослепительные кольца, поплыли шарики спутников.
– Сколько ни смотрю на Сатурн, всегда удивляюсь, - прошептал Огнев, глядя на экран телескопа.
– Почему, капитан?
– заинтересовалась Шура.
– Всмотритесь в кольцо. Какая ювелирная точность! А цвет, блеск? Почему оно разное в каждом, поясе? Если это - остатки когда-то взорвавшегося спутника, то почему они расположились в пространстве с такой геометрической точностью? Никто из астрономов не мог дать на эти вопросы удовлетворительного ответа,
– Неужели вы хотите сказать…
– Иван!
– заглушая голос девушки, загремел бас Андрея. Курс сходится с расчетным в пределах двух секунд. Торможение через пятнадцать минут.
– Расхождение скорректирую при торможении, - ответил Огнев, - а сейчас прошу по местам.
– Снова спать?
– поморщилась Шура.
– На этот раз недолго, - улыбнулся Огнев.
– Перед посадкой на Мимас я вас разбужу. Автоматы…
Командир не успел закончить - страшный удар встряхнул ракету, будто она наскочила на невидимую скалу,
Единственная возможность
Космонавты замерли. На пульте замелькали красные сигналы тревоги. В коридоре завыла сирена,
– Метеорит, - хрипло сказал побледневший Огнев, посмотрев на приборы.
– Баки с горючим пробиты. Андрей! Вычислительная система работает?
– Да.
– Вычисли быстроту утечки горючего. Хватит ли его для торможения? Я осмотрю двигатели.
Огнев вышел в коридор. Электронная машина, помигав разноцветными огоньками, равнодушно выбросила ленту с колонкой цифф. Андрей, взглянув на результат вычисления, молча опустил голову.
– Конец?
– тронула Шура его за плечо.
– Не знаю. Надо подумать.
Вошел Огнев.
– Пробоину закрыть нельзя. Боковые двигатели вышли из строя. Мы падаем на Энцелад - первый спутник Сатурна.
Он быстро пробежал глазами ряд цифр на поданной ему Андреем ленте, взглянул на хронометр.
– Нормальное торможение невозможно. Но у нас есть десантная ракета. Андрей? Поручаю это тебе. Вы с Шурой…
– А вы, капитан?
– воскликнула девушка.
– Спокойно. Я попробую спасти «Разум».
Савенко молча кивнул головой.
– А если это мне не удастся… Тогда
Огнев обнял товарищей и слегка подтолкнул их к дверям.
– Скорее, Шура, - п отянул девушку за руку Андрей.
– У нас только одна минута - через минуту должно было начаться торможение.
Задыхаясь от быстрой ходьбы в тяжелых скафандрах, Шура и Андрей заняли места в каюте десантной ракеты. Андрей включил двигатели. Секунда - и ракета вырвалась на свободу. Сила перегрузки прижала космонавтов к креслам. В глазах потемнело, но Шура сквозь туман видела увеличивающийся с каждым мгновением диск Энцелада, гигантский шар Сатурна, и на его фоне «Разум», несшийся с огромной быстротой навстречу спутнику.
– Андрей!
– ужаснулась Шура.
– Что он делает? Почему не тормозит? «Разум» врежется в Энцелад!
– Тихо, Шура. Я понимаю его. Тормозить надо у самой поверхности, чтобы хватило горючего.
– А перегрузка? Она увеличится в десятки раз?!
– Ничего не поделаешь. Это - единственная возможность!
На Энцеладе
Суровые голые скалы освещены бледными лучами далекого Солнца. На серую равнину ложатся черные тени. Прямо над головой сияет призрачным зеленоватым светом Сатурн. В его атмосфере бушуют вихри, появляются и исчезают разноцветные полосы, плавают какие-то темные острова. А вокруг планеты сверкает загадочное кольцо. Оно ярче Сатурна, и под его лучами скалы отбрасывают другие тени, более светлые, чем от лучей Солнца. Над горизонтом всходит второй спутник Сатурна - Мимас - небольшой буроватый диск. Холод. Тишина. Неподвижность.
На склонах скал поблескивают какие-то матовые ромбовидные предметы. Медленно поворачиваясь, они упорно ловят лучи заходящего Солнца. В небе появляется звездочка. Она быстро приближается, извергая вихрь раскаленных газов. Ромбовидные предметы зашевелились, свернули матовые лепестки и исчезли.
С неба падал корабль. Потоки пламени, вырывающиеся из дюз, слегка сдерживают его стремительное падение. На торможение до последней капли уходят остатки горючего. Бесполезно! Скорость чересчур велика!
Корабль врезался в поверхность Энцелада. Двигатели смолкли. Изувеченный гигант зашатался и медленно свалился на бок.
В небе появилась вторая звездочка. Она была меньше первой и двигалась медленней. Десантная ракета опустилась благополучно. Из нее вышли Шура и Андрей и, увидев невдалеке «Разум», не сговариваясь, побежали к нему.
Небольшая сила притяжения позволяла делать oгромные прыжки. Они легко перескакивали через широкие расщелины и небольшие скалы. Андрей, опередив девушку, первым подбежал к ракете. Ужасное зрелище представилось его глазам. Корпус ракеты раскололся почти напополам. Сквозь зияющую трещину были видны внутренние помещения с исковерканными и смятыми перегородками. Повсюду валялись разбитые и поломанные приборы и личные вещи космонавтов. «Разум» был похож на мертвое, побежденное в поединке, существо.