Сердце Вселенной
Шрифт:
– Невероятно!
– прошептал Савенко.
– Соколов предупреждал. Разнообразие форм жизни бесконечно.
– Но все-таки какие же они? Шарообразные или такие, как мы?
– Увидим. Но заметь - форму нашего тела шар приобрел, посмотрев на нас. А это что?!
Шар стал полупрозрачным. По его поверхности поплыли тени, спирали, волнистые линии. Потом на фоне звездного неба появилось изображение Сатурна. Оно сменилось картиной падения космического корабля на Мимас. Взрыв и три фиолетовых шара, плывущих к каменному
– Теперь все ясно, - сказал Савенко.
– Они летели к Сатурну.
– Молчи! Смотри дальше.
На поверхности шара продолжался удивительный рассказ. Показалась пещера, и в ней - три неподвижных шара. От них концентрическими кругами расходились волны, объем шаров уменьшался.
– Трата энергии, - прошептал Огнев.
Один из лежавших с края шаров прижался к среднему. Теперь его энергия вливалась в тело соседа, в то время, как он сам сморщивался и становился все меньше. Через некоторое время к среднему прижался и второй крайний шар.
– Двое передали свою жизненную потенцию третьему, - пояснил Огнев.
– Это замечательные создания!
Картины замелькали быстрее. В пещере появились две фигуры - в них космонавты узнали самих себя. Уцелевший шар поднялся с камня, подплыл к космонавтам, и все трое направились к ракете. Старт - и вот уже она опустилась на Энцелад. От шара к Сатурну протянулись тонкие колеблющиеся линии.
– Понятно, - прервал молчание Савенко.
– Он предлагает лететь на Энцелад. Оттуда он даст знать на Сатурн. Но как мы понесем его к ракете?
Шар будто понял слова Андрея. Он приподнялся над полом и медленно поплыл к выходу.
Андрей остается один
Шар лежал на широком штурманском кресле, не подавая признаков жизни, будто за время общения с людьми потратил всю свою энергию. Огнев и Савенко переглянулись. Все было понятно без слов. Возвращаться можно было только двоим: или космонавтам, или комуто одному из них вместе с шаром.
Наступила долгая пауза. Первым нарушил ее Огнев,
– Лети на Энцелад. Там отвезешь его, - он кивнул в сторону шара, - на вездеходе в подземелье.
– А ты?
– Я останусь здесь. Ты прилетишь за мной.
– Мы потратили почти все горючее. Пока снова его наберем, пройдут сотни часов, А у тебя кислорода самое большее на тридцать.
– Другого выхода нет.
– Есть, Иван. На Мимасе останусь я.
– Ты забыл, что я командир!
Савенко мягко улыбнулся, покачал головой.
– Сейчас приказы не нужны. Не перебивай меня. Впереди трудный полет к Земле. Твой опыт важнее моей жизни.
– Дружище, я один, а тебя на Земле ожидает мать… И, наконец, Шура…
– Не надо об этом. И не надо спорить. Ты…
Его перебил сигнал вызова. Послышался
– Где вы, друзья? Почему не отвечаете?
– Все в порядке, Шура! Нашли обломки корабля и его экипаж…
– Какое счастье, капитан!
– Нет, Шура, несчастье! Один из нас должен остаться на Мимасе. Ты понимаешь, что это значит?
Далекий, едва слышный вздох:
– Понимаю, капитан!
– Я приказал Андрею возвращаться. Он отказывается. Но наш коллектив - три человека. Поддержи меня, Шура.
Тишина. И потом тихо и печально:
– Ты твердо решил, Андрей?
– Да, Шура.
– И ты не будешь жалеть об этом?
– Нет, дорогая!
– Шура!
– с отчаянием воскликнул Огнев.
Молчание.
– Шура, почему ты молчишь?
– Вопрос решен, капитан!
Вездеход остановился у входа в подземелье.
Шар, сохранявший до сих пор неподвижность, зашевелился. По его поверхности опять заструились легкие, прозрачные образы. Огнев узнал себя-оставив шар у подземелья, он на вездеходе возвращался к ракете. Что это значит? Они должны расстаться? Огнев испытывал чувство разочарования. В глубине души у него теплилась надежда, что загадочное существо поможет им спасти Андрея и вернуться на Землю.
Между тем шар выплыл из вездехода и скрылся во входном отверстии. Огнев, вспомнив рассказ Савенко, последовал за ним, но его остановила твердая, совершенно незаметная для глаз, преграда. Да, все именно так, как говорил Андрей. Прозрачная стена непроницаем ма, и ему остается только одно - вернуться к ракете.
…С замирающим сердцем открыл он двери каюты, На откидной постели лежала Шура, устремив неподвижный взгляд в потолок.
– Шура!
Она молча повернула к Огневу бледное лицо с сухими запекшимися губами.
– Шура, скорее! Нельзя терять ни минуты!
– Что надо делать, капитан?
Голос девушки спокойный и ровный и только глаза выдают затаенную муку.
– Спасать Андрея!
Шура вскочила на ноги. Лицо ее порозовело, глаза засияли мягким блеском. Она схватила Огнева за руку,
– Это возможно? Да? Скажите мне, капитан!
– Трудно, очень трудно!
– признался Огнев.
– У него кислорода меньше, чем на тридцать часов. Даже работая без отдыха, мы за это время не сумеем наполнить и половины баков.
– Все равно! Пусть не будет и половины! Остальное возьмем на Мимасе! Я сама полечу за ним!
– Успокойся, Шура, так и сделаем - погрузим только такое количество, чтобы долететь до Мимаса. Но ракету поведу я. Ты подождешь нас здесь.
Андрей остался один. Совсем один на пустынной планетке, за сотни миллионов километров от родной Земли. Он спокойно смотрел вслед ракете, уносившей на Энцелад Огнева и его спутника. Смотрел и удивлялся своему спокойствию - он знал, что, скорее всего, его ожидает смерть.