Сердце Зверя. Том 2. Шар судеб
Шрифт:
– Дайте пройти.
– Только с разрешения виконта Мевена или в сопровождении кого-либо из свитских ее величества.
Королеву Талига стерегли меньше, чем регента; королева Талига мешала временщикам, зачем охранять помеху?
– Вызовите графиню Рокслей.
– Ждите.
Караульные доложат, кто входил и выходил, но не чесночному недомерку и не сейчас. Когда эр Август будет в безопасности, пусть доносят – чем больше бездельников узнает, кто напрямую вхож к ее величеству, тем лучше. Катари не могла не ввести в регентский совет инголсов и карвалей, но Весенний садик доступен не всем.
– Ричард… Мы не ждали вас так
«Мы…» Когда-нибудь он услышит признание самой Катари, но пока довольно обмолвки Дженнифер, спасибо ей за нее.
– Эрэа, я приехал так быстро, как только мог. К сожалению, у Скал нет крыльев.
– Не к сожалению, к счастью… Разве можно надеяться на Ветер? Разве можно укрыться за Молнией? Но идемте же, расскажете бедным затворницам, как хорош большой мир… Теньент, может, вы наконец посторонитесь?
– Кто принимает этого господина?
– Я. Графиня Рокслей. Постарайтесь не ошибиться, когда будете… докладывать. Идемте же, герцог. Как видите, наши жизни под надежной защитой.
– Как ее величество?
– Не слишком хорошо.
– Сердце?!
– Всего лишь отеки и дурное пищеварение, но я вам этого не говорила. Что поделать, четвертый ребенок, к тому же мальчик, а мальчики отбирают у матерей красоту… Ее величество почти никого не принимает.
– Однако графа Штанцлера она приняла.
– Да, мы были удивлены. Ее величество трижды отказывала ему в аудиенции, но отказать в четвертый раз… Накануне родов женщины становятся суеверны. Запомните это и не браните свою будущую супругу, когда она начнет вести себя как крестьянка.
Святой Алан, Катари!.. Она решилась, именно сейчас, оставшись одна! Воистину, благословенна будь разлука, она уносит все, кроме любви и страха больше никогда не встретиться. Останься он у дверей своей королевы, та бы никогда не сказала таких слов даже Дженнифер.
– Графиня Рокслей, я никогда не стану… не обижу ту, кому принадлежат моя кровь и моя честь.
– А они кому-то уже принадлежат?
Смеется и предостерегает. В самом деле, надо быть осторожней, к тому же сейчас он пришел ради друга. И едва о нем не забыл.
– Разумеется, моя честь и моя жизнь принадлежат Талигу и его королеве. – Вот так, с легкой улыбкой, тем более что они уже пришли. Сколько же здесь людей – камеристки, брат Анджело, какие-то дамы…
– Подайте в Малую гостиную еще фруктов и… Ричард, вы будете вино?
– Пожалуй.
– Тогда и вина. – Графиня, слегка приподняв багряные юбки, шагнула через высокий порожек, неожиданно напомнив Марианну, хотя баронесса была чуть полней и много красивей.
Почему Катари принимает куртизанку? Неужели из ревности? Герцога Окделла у Капуль-Гизайлей видели немногие, но барон болтлив, а Алва… Алва не зря посылал к куртизанке слишком похожего на отца оруженосца. Нужно сегодня же съездить к Марианне с подарками и, если не поздно, попросить молчать о… черешнях.
– Смотрите! – весело объявила Дженнифер. – Смотрите, кто к нам вернулся! Сейчас герцог Окделл расскажет о своих приключениях.
– Не сейчас, – улыбнулся дамам и девицам Дикон, – сперва я должен доложить ее величеству.
– Она сейчас занята…
– У нее граф Штанцлер…
– Вы успеете нам рассказать…
– И съесть эту землянику. Она ждет именно вас…
– От земляники можно покрыться красными пятнами…
– Не больше, чем от апельсинов…
– Садитесь же!
– Увы, не могу себе этого позволить. – Эр Август покинет кабинет ее величества вместе с герцогом Окделлом через Весенний садик, а Карваль пусть караулит в Парадной приемной. И пусть знает свое место, если не в регентском совете, то у Катари! – Я должен немедленно доложить ее величеству о своем возвращении.
Растерянные взгляды, вздохи, снова взгляды.
– Ее величество запретила прерывать разговор.
– Да…
– Мы не можем…
– Что ж, значит, Скалы доложат о себе сами. – Однажды Катари уже спасла эра Августа. Она бы сделала это снова, но из ее апартаментов нет тайного выхода. – Граф Штанцлер – мой друг, а… сегодняшняя аудиенция имеет непосредственное отношение к моей поездке.
– Но… – захлопала глазами толстуха в трауре. Кажется, теща Лаптона? Или мать? – Но… Ее величество запретили.
– Запрет ее величества касается нас, но не герцога Окделла. – Дженнифер поймала взгляд Дикона и лукаво добавила: – Наш гость – ближайший друг ее величества, он привез важные известия. Мы не можем его задерживать, и – дорогая Одетта, вы правы – мы не можем нарушить приказ. Нам остается предоставить нашего дорогого рыцаря самому себе. Мне не хочется, чтобы меня сочли глупой уткой, а вам?
– Я… Мне все-таки… У ее величества такой важный разговор…
– Именно поэтому я должен войти, – прервал кряканье Дикон. – Не бойтесь, я знаю дорогу. Я бывал здесь много раньше вас. И эр Август тоже.
Зря он это сказал, хотя пусть знают! Дженнифер чуть-чуть посторонилась и улыбнулась. Тоже чуть-чуть. Дикон понял намек и без колебания открыл дверь, за которой были прихожая и приемная. Те самые…
Глава 10
Талиг. Оллария
400 год К.С. 20-й день Весенних Молний
1
Самый отважный человек робеет в храме, если верует, и у порога любимой, если любит. Дикон замер среди навязчивой роскоши и плотно прикрытых дверей. Обивку и мебель в Малой приемной сменили, но юноша помнил прежние бледные шелка и схваченные алыми «королевскими» лентами портьеры, а вот цветы в вазах были такими же, как тогда. И так же, как тогда, его оставили одного – дамы не рискнули нарушить приказ. Дженнифер и та доложить о приходе герцога Окделла отказалась, как отказался прервать ту аудиенцию эр Август.
Год назад кансилльер остался в Весеннем садике, где еще не было стражи. Год назад Ричард исполнял долг военного, сейчас речь шла о большем – о жизни и свободе друга. Сколько б ни длился разговор, бывшему кансилльеру придется проститься с королевой и выйти в Парадную приемную. К Карвалю. Допустить это нельзя, Штанцлера надо вывести, пока чесночник не сообразил, что его провели. Дальше Ричард не загадывал, дальше все зависело от того, что сделает Карваль и на что готова королева.
Насколько бы легче стало им обоим, узнай Катари, что ее любовь перестала быть тайной, но время откровенности не пришло, только сердце этого не принимало. Оно билось все быстрее, словно эта встреча была первой, словно они сейчас окажутся одни в саду… Ричард расправил воротник и нажал на ручку – дверь в кабинет оказалась не просто закрыта – заперта.