Сердцеедки. Правила любви
Шрифт:
Чтобы как-то отвлечься от мыслей о Дрю, Сидни решила разыскать пакет, который унесла на чердак с полгода назад. В нем было несколько мятых фотоальбомов, старое шерстяное одеяло, журнал и цифровая камера. Когда-то эта камера была последним словом техники, но потом безнадежно устарела.
Сидни хотела отыскать камеру и заняться фотографией во исполнение требований правила 15.
Она перешагнула через большой кожаный чемодан и наткнулась на стопку пустых картонных коробок. Чердак простирался во всю длину и ширину дома. Он почти весь был завален
Пакет, который разыскивала Сидни, был прозрачный, с розовыми фламинго. По идее, найти его среди коричневых коробок и грязно-зеленых пакетов, которые покупала мама, было несложно. Но почему-то Сидни никак не могла отыскать его.
Вообще-то, он должен был лежать тут, рядом с дверью, где она его оставила. Может, мама забрала? Может, ей понадобился фотоаппарат?
Миссис Ховард когда-то увлекалась фотографией. Она, бывало, брала Сидни в Бич Фолз-парк, и там они снимали лебедей и оленей, и пруд с утками в дальнем конце парка, где зимой катались на коньках.
Сидни любила эти их вылазки. Они были такими привычными, как то старое одеяло, которое тоже лежало в пакете с фламинго. Сидни укрывалась им до того самого дня полгода назад, когда решила, что уже выросла. Это одеяло ей подарила бабушка, которой уже нет в живых.
Сидни разыскивала пакет не только из-за камеры, но и из-за этого одеяла. Она потеряла самое дорогое в своей жизни — Дрю. И теперь искала хоть что-то, что будет столь же близким и родным и хоть как-то заполнит пустоту в душе.
В лучике лунного света, просочившегося в окошко чердака, плясали пылинки. Интересно, сколько сейчас времени и найдет ли она эту чертову сумку? Наверное, больше девяти, раз луна уже вышла.
Сидни подумала о Дрю, о том, где он сейчас и что делает. Хоть бы он был не с Николь Робинсон!
— Ага! — воскликнула Сидни, заметив розовый пакет, выглядывающий из-под листа фанеры. Она отодвинула лист в сторону. В воздух тут же поднялись клубы пыли. Когда пыль осела, Сидни уселась на пол, придвинула пакет поближе к себе и заглянула внутрь.
Поверх канареечно-желтого одеяла лежала цифровая камера. Интересно, а мама скучает по их воскресным вылазкам в парк? Теперь Сидни неделями не общалась с мамой. А если они все же разговаривали, то уж точно не о том, как когда-то им было весело вместе. Разговоры, в основном, касались учебы, да и то не затягивались надолго. Обычно все происходило так:
— Как дела в школе? — спрашивала мама.
Сидни отвечала:
— Хорошо. Получила пятерку по…
В этот момент телефон или ноутбук мамы подавал сигнал о новом сообщении.
— Мне нужно ответить, — говорила мама и погружалась в работу еще на несколько часов.
Сидни взяла камеру в руки и включила ее. Камера три раза пискнула, потом загорелась зеленая лампочка зарядки. Батарейки еще работали. На экране высветился последний снимок.
На нем были Сидни и Дрю — они сидели на качелях на заднем дворе. Оба спиной к снимающему, но смотрели друг на друга, поэтому их профили были четко очерчены на фоне ярко-оранжевого пламени в чугунной жаровне.
Это было два года назад, когда их с Дрю отношения были еще совсем не устоявшимися, а мама Сидни еще не получила повышения. Сидни даже не знала, что мама сделала этот снимок. И вообще, что она была тогда дома и наблюдала за ними.
Снимок получился чудесный. Он напоминал, какой прекрасной казалась в то лето жизнь.
Как бы Сидни хотелось вернуть все это!
Но если Дрю не вернется к ней, а мама не уйдет из «Санбери Витаминз», жизнь уже никогда не будет столь прелестной.
Глава тринадцатая
Правило 5: Не ходи на свидание ни с кем, пока не убедишься, что можешь как минимум две недели не думать о своем бывшем. (Используй это время для поиска смысла жизни и обретения эмоциональной стабильности. Занимайся чем-нибудь в компании друзей — девчонок и парней.)
Сегодня была среда, а значит, руководитель оркестра, мистер Томас, вел занятие с малышами в начальной школе Линкольна. Репетицию будет вести мисс Д., она была очень, просто очень хорошим музыкантом, но Рейвен подозревала, что мисс Д. ненавидит ее. Может, это как-то связано с тем, что в прошлом году Рейвен какое-то время встречалась с ее младшим братом Крэгом, а потом бросила его.
Если бы Рейвен позволили решать самой, то сейчас она бы околачивалась в подвале у папы и доставала из футляра гитару, а не флейту. Она вытащила корпус флейты, мундштук и наконечник и собрала все, закрутив детали до нужных рисок.
Отец пообещал научить Рейвен играть на гитаре, но мама узнала об этом и запретила. Мисс Валенти не желала, чтобы ее дочь имела что-то общее с рок-музыкой и «всей этой сценической дребеденью», как она выражалась. К тому же, участие в школьном оркестре хорошо для характеристики в колледж. А игра в рок-группе еще никому не принесла ничего хорошего.
— За примером далеко ходить не надо — посмотри на своего папашу, — говорила мисс Валенти. — Он попытался стать певцом, и все закончилось нашим разводом. Все это бесполезно, Рейвен. Сцена до добра не доведет.
Конечно же, если бы в колледже послушали ее игру на флейте, они бы вряд ли записали это в актив. Скорее, это сыграло бы против Рейвен. В прошлом году руководитель оркестра самолично протестировал все группы инструментов, каждого музыканта.
Из пяти флейтистов Рейвен оказалась пятой. Она не особо старалась стать лучшей флейтисткой и считала флейту дурацким инструментом. А вот гитара… при усердном труде и наличии страстного желания, которого, как считала Рейвен, ей было не занимать, толк мог бы выйти. И этому, кстати, она научилась у своей мамы.