Сердечный выстрел
Шрифт:
Фомин догадывался, кто мог подставить Гуляева, но что с того? Да хоть пистолет к голове Пыжова приставить, он все равно ничего не скажет. И Скорокова будет молчать, если что-то знает. Будет изображать солидарность с Гуляевым, хлопотать за парня, но ключ к его свободе не достанет. Потому что перед ней стоит совсем другая задача. И Гуляев-старший знает, какая. Для него что Скорокова, что Павлик, что Фомин. И лучше не пытаться его переубедить.
– Вы можете говорить все что угодно, но факт остается фактом, – сказала Скорокова. – Угнанная машина стоит во дворе вашего дома…
– Это Семена дом, – не согласился Игнат Семенович.
– Какая разница?..
– Ну да, разницы нет… Это я угнал машину! – отец шагнул вперед, закрывая собой сына.
– Папа! – Семен схватил отца за плечо, пытаясь вернуть на место.
– А пусть делают со мной что хотят!
За воротами остановилась машина. В этот раз Фомин на Скорокову смотреть не стал. А к дому подъехал Павлик. Во двор он вошел в сопровождении Мысака. Среднего роста парень, вроде бы и не богатырская в нем стать, размах плеч самый обыкновенный, но выглядел он тяжеловесно. Плотно сбитые мышцы, крепкая кость. Черты лица грубые, нос широкий, челюсть массивная. Надбровья мощные, широкие, к его бы внешности взгляд волка, но глаза у него какие-то крысиные, взгляд быстрый, бегающий. То ли опасность выискивает, глядя по сторонам, то ли запасной выход с корабля, который может утонуть.
Павлик изобразил удивление, глядя на фургон, а его спутник даже бровью не повел.
– А я еду и думаю, ну не мог Гуляев! – глядя на Игната Семеновича, сказал Павлик. – Ан нет, смог!
– Давай без комедии! – Фомин поморщился с таким видом, как будто собирался сплюнуть ему под ноги.
– Это не комедия! Это машина с ценным оборудованием!
– Нашлась машина.
– Ну да, сначала доски, затем машина…
– И доски вернулись, и машина вернется, – сказала Скорокова, недовольно, исподлобья глядя на Павлика.
– А завтра целый склад исчезнет, – хмуро, неприветливо отозвался тот. – И мне за него отвечать.
– Чего ты хочешь? – резко спросил Гуляев-старший.
– Я хочу справедливости. Вор должен сидеть в тюрьме. Товарищ майор подтвердит, что так и должно быть, – одной половиной рта усмехнулся Павлик.
– Это же ты все устроил! – пронзительно глянул на него Родион, но пронять не смог.
– Какие ваши доказательства?
– Всему свое время.
– Забирайте задержанного, товарищ майор. Или я сам вызову наряд.
– Павел! – Скорокова попыталась охладить пыл своего друга, но тот на нее даже не глянул.
– Я ведь все равно до правды докопаюсь. И кто-то пожалеет, если вдруг выяснится, что машину угнал он сам, – пригрозил Фомин.
– Кто-то другой угнал, кто-то другой, – натянуто улыбнулся Павлик.
– Все, хватит! – сжав кулаки, Игнат Семенович вытянул руки по швам.
– Что такое? – Павлик с надеждой глянул на него.
– Забирай машину и уезжай, – сказал Гуляев-старший. – А потом подъезжай, с договором. Я все подпишу.
– Папа, ты чего? – Семен схватил отца за руку.
– А ничего! Они же не оставят нас в покое!
– Ну что вы такое говорите, Игнат Семенович! – осклабился Павлик. – Никто не собирается вас беспокоить!.. Но если вы настаиваете!..
– Я все сказал. – Гуляев-отец опустил голову.
На этот раз сжал только один кулак, давая понять, что врежет Павлику, если он сейчас же не уберется и не оставит сына в покое.
– Ну, хорошо, договорились!
– Со мной ты не договорился, – качнул головой Родион, угрожающе глянув на Павлика. – Машину можешь забирать, но знай, я это дело так не оставлю.
– Все нормально, майор. Все нормально!.. Я пришлю водителя, он заберет машину.
Павлик хоть и хорохорился, но чувствовал он себя не в своей тарелке, поэтому поторопился уйти. Скорокова потянулась за ним, но сама же себя и удержала, осталась на месте.
– Может, вы погорячились, Игнат Семенович? – спросил Фомин.
– Да не успокоятся они! Это же нелюди. Это акулы. Они всех тут сожрали. А-а! – Гуляев махнул рукой и, взглянув на сына, спросил у майора: – Семен свободен?
– Ну, если потерпевший снял претензии…
– А куда он денется?.. – вздохнул Игнат Семенович и, немного подумав, добавил: – И я никуда не денусь.
– И все-таки вы погорячились, – качнул головой Фомин.
– Мы на вашей стороне, – кивнула Скорокова и твердо посмотрела на Родиона. Он мог думать о ней все что угодно, но на поводу у Павлика она больше не пойдет.
Родион кивнул, глядя на нее. Так уж и быть, он поверит ей, но ухо будет держать востро.
Глава 4
До станицы рукой подать, дорожный указатель еще ближе. Пшеничная. Возле этого знака Майя впервые увидела Фомина. Он только-только приехал в станицу и с ходу взялся за дело. Он укреплял знак, она подъехала, остановилась, помогла ему. И влюбилась. Или сначала влюбилась, а потом помогла.
И Варшавин здесь когда-то стоял. Деловой, нахальный, весь из себя. Лето, жара, пыль, он стоит и хищно усмехается. Он тогда брал Майю на прицел, и ведь выстрелил. Почти попал. И как только она тогда удержалась от соблазна не уехать с ним?
И сейчас у знака кто-то стоял. Высокий, статный, в добротном пальто. На Варшавина очень похож. Очень-очень похож. Неужели видение? Подумала о нем, а он взял и появился.
На дороге стоял именно Варшавин. И поднимал руку, останавливая машину. Майя кивнула, глядя на него. Он же не просто так здесь, если она сейчас не остановится, ей все равно от него не убежать. Пришлось останавливаться.
– Не помешаю? – спросил Варшавин, открыв переднюю дверь справа.
Видный мужчина, представительный, даже красивый, а в любви не везет. Так и хочется сказать, не любят его бабы. И Майю он не смог увлечь, и Лера от него сбежала. Глянцевый он, как наливное яблочко, натертое воском, кожура гладкая, но под ней гнильца, червоточинка, и это чувствуется. И еще Майе не нравилась его назойливая напористость, ну не звал его никто, зачем приперся? И так всегда.
– Помешаешь.
– Ты все такая же, – закрывая за собой дверь, усмехнулся Варшавин.