Сердюков и женский батальон. Куда смотрит Путин?
Шрифт:
Командующий РВСН утверждает, что вверенные ему войска «готовы и к наихудшему варианту развития ситуации в ядерном конфликте. Благодаря наличию мобильной составляющей ударной группировки, обладающей повышенной живучестью, Ракетные войска обладают потребным потенциалом для решения поставленных задач и в так называемом глубоком ответном ударе, когда пуски ракет проводятся после состоявшегося ядерного воздействия агрессора. Это не голословное мое утверждение, оно базируется на результатах научно-практического моделирования самых различных ситуаций развязывания и протекания ракетно-ядерных конфликтов.
Наконец, необходимо отметить, что группировка перспективных ракетных комплексов, планируемая нами к вводу в строй, будет обладать высокими показателями эффективности преодоления эшелонированной системы ПРО США. Все эти факторы, в конечном итоге, обусловят гарантированное выполнение РВСН боевых задач в различных условиях военно-стратегической обстановки».
Я далек от того, чтобы упрекать командование РВСН России в излишнем оптимизме. Но не могу не привести здесь мнения независимых военных экспертов. Они считают, что в отношении Ракетных войск стратегического назначения, руководство России изначально оказалось заложником решений, принятых еще в СССР. Имеется в виду решение о развитии мобильных ракетных комплексов РС-12 «Тополь». Оно мотивировалось тем, что повышение точности американских МБР снижает боевую устойчивость отечественных МБР шахтного базирования. Выход был найден в создании комплексов, обладающих высокой мобильностью и способных в угрожаемый период уйти из-под удара. Однако бурное развитие новейших технологий привело к созданию новых всепогодных радиолокационных спутников, о которых выше мы уже говорили. В США это спутники «Лакросс», которые активно использовались в войне в Югославии и Ираке. Разрабатывается также проект перспективной космической системы, состоящей из 24 космических аппаратов с разрешением от 0,3 до 3 м, обеспечивающих обнаружение и контроль наземных целей, движущихся со скоростями от 4 до 100 км/ч в любое время дня и ночи при любой облачности. Системы космической радиолокационной разведки разрабатываются также в Японии, Китае, Германии, Италии, Израиле и Корее. Если в 2005 году на орбиту был выведен только один такой спутник, а в 2006 г. — 3, то уже в 2007 году на орбиты выведены следующие спутники видовой радиолокационной разведки, имеющие разрешение менее одного метра: IGS (Япония), COSMO-1 и COSMO-2 (Италия), SAR— Lupe2, SAR — Lupe3 и TerraSAR-X (Германия), а также с разрешением пока более одного метра — Yaogan-2 и Yaogan-3 (Китай).
«Важным боевым свойством «Тополя-М», — как сообщил командующий РВСН Соловцов 10 июня 2009 г. на выездном заседании общественного совета при Минобороны, — является живучесть, которая достигается за счет создания неопределенности местоположения пусковой установки в районе патрулирования. По сравнению с предшествующими однотипными ракетными комплексами живучесть «Тополя-М» значительно повышена». Увы, военные эксперты так не считают. В результате развития тех космических технологий, о которых речь шла выше, преимущество мобильных «Тополей» стало, по сути, нулевым. Место базирования «Тополей» известно США с точностью до сантиметра. Наивно предполагать, что стотонный 22-метровый тягач, перевозящий «Тополь», обладающий высокой заметностью в оптическом, радиолокационном и инфракрасном диапазонах, может «стремительно» раствориться в российских просторах. Уничтожить такую ракету теперь достаточно просто. В ближайшей перспективе США достигнут возможности поражать боевые машины комплекса «Тополь» обычным высокоточным оружием с малозаметных самолетов, а возможно, и боевых беспилотных летательных аппаратов, которые в условиях продолжающейся деградации системы противовоздушной обороны России смогут беспрепятственно проникать в ее воздушное пространство. Наконец, машина комплекса «Тополь» может быть выведена из строя выстрелом из тяжелой снайперской винтовки диверсанта. Применительно к шахтным МБР такой сценарий нереализуем из-за мощности конструкции шахты, ее подземного расположения и усиленной охраны данных объектов. На уничтожение каждой ракеты в шахте требуется ядерный заряд, причем необходимо добиться прямого попадания в шахту или очень близкого к ней взрыва.
Если уж говорить о мобильности, то действительно высокой устойчивостью обладал боевой железнодорожный ракетный комплекс (БЖРК). В походном положении он имел вид обычного вагона-рефрижератора, поэтому обнаружить его средствами наблюдения было невозможно. В СССР насчитывалось 12 таких полков-поездов, вооруженных 36-тонными ракетами «Молодец» (модификация ракеты Р-23 УТТХ 15Ж61 (обозн. НАТО: SS-24 «Sсаlреl» Моd 3 (РL-4), СНВ-1: РС-22В, а сам комплекс получил индекс 15П961), у которых был не один заряд, как у «Тополя», а десять с 10 ядерными боеголовками. На вооружение комплекс БЖРК был принят 28 ноября 1987 года. БЖРК были практически неуязвимыми. Симптоматично, что руководство США совершенно спокойно относится к наличию в РВСН комплексов «Тополь», однако настойчиво требовало от России ликвидировать БЖРК. На протяжении 2003–2007 годов все эти комплексы были сняты с вооружения и утилизированы. Командующий РВСН генерал Каракаев в интервью «Комсомолке» с понятным сожалением вспоминал об этом оружии: «БЖРК — уникальнейший комплекс, который имел маршрут боевого патрулирования протяженностью в десятки тысяч километров. Конечно, его американцы боялись. Потому что засечь практически в движении этот поезд со спутника было невозможно, он ничем не выделялся среди других железнодорожных составов. А потом было решение Горбачева с Рейганом — остановить движение этих поездов (еще одно свидетельство предательства этого недоумка-перестройщика. — В. Б.). А цикл движения был 21 день в месяц. С 1991 года БЖРК не выходили на маршруты боевого патрулирования. Они находились в пунктах постоянной дислокации. И маневрировали только внутри пункта проведения техобслуживания. В конце концов, американцы добились того, что мы все свои БЖРК уничтожили. Сегодня проводятся работы по возможному созданию этих комплексов, но решение до конца не принято» («Комсомольская правда», 16.12.2011). Уже после опубликования этого интервью Каракаева «Независимая газета» подтвердила, что возможность воссоздать ракетные поезда есть. Но ракеты для них в советское время делали в Днепропетровске на заводах Южмаша. А после развала СССР Украина взяла на себя обязательство не заниматься стратегическими ракетами, хотя сотрудничать с Россией и в этой области продолжала. Но будет ли «незалежная» помогать России воссоздавать БЖРК — это большой вопрос.
Необходимо учитывать также, что американцы вот уже несколько лет подряд совершенствуют комплекс мероприятий (Оперативно-стратегическая концепция «Глобальный удар»), обеспечивающих обнаружение, идентификацию, точное определение координат мобильных наземных ракетных комплексов. Особое внимание при этом уделяется совершенствованию системы планирования и способам боевого применения ударных средств по нанесению превентивных ударов по российским мобильным целям. Это означает, что вскоре грунтовое подвижное базирование МБР утратит всякий смысл, и наши ракеты «Тополь-М» уже не смогут выжить при нанесении по ним первого удара и превратятся в беззащитную цель. Поэтому все разговоры о гиперзвуковых скоростях, маневрирующих боеголовках и других новинках «Тополя-М» никакого смысла не имеют, поскольку до ответного удара эти ракеты просто не доживут.
В 2012 г. Минобороны одобрило проект новой тяжелой жидкостной межконтинентальной ракеты, которая создается в России на смену самой большой в мире ракеты Р-36М «Воевода» (SS-18 Satan), способной донести до цели 10 разделяющихся ядерных головных частей индивидуального наведения. Новая «Сатана» будет в два раза легче (всего 100 т), но по своей боевой эффективности, а главное — по возможности преодолеть любую систему ПРО «Воеводе» не уступит. Они должны быть сняты с боевого дежурства к 2020–2025 годам. Многозарядные МБР шахтного базирования РС-18 и РС-20, несмотря на многократное продление срока их службы, с конца ХХ века в ускоренном темпе выводятся из эксплуатации. Согласно российско-американским договорам о сокращении стратегических наступательных вооружений ракеты РС20Б, снимаемые с вооружения, подлежали уничтожению до 31 декабря 2007 года. «Воевод» у нас осталось к концу 2012 г. около 50 единиц. Россия по договору с США имеет право не превращать их в металлолом, а переоборудовать в космические носители. Этим еще в 1997 году и занялось некое ЗАО Космотрас. Идея состояла в том, чтобы переоборудовать «Сатану» в ракету-носитель «Днепр» (для этого на РС-20Б необходимо было установить третью ступень — разгонный блок ЛиФт, с помощью которого можно выводить спутники на различные орбиты). Увы, найти необходимые $20 млн. для доработки созданного в НПО имени Лавочкина ЛиФта Космотрас не смог. Он пошел другим путем — доработал систему управления «Сатаны», а в качестве третьей ступени решил использовать штатный автономный блок разведения ядерных боеголовок. А сделав это, пообещал зарабатывать до $15 млн. на одном пуске. Возможности Байконура позволяли провести до конца 2007 года почти 150 пусков. Получалось более $2 млрд. На эти деньги можно построить целый авианосец. Но в российских войсках творилось такое, что сейчас, наверное, никто не сможет сказать, сколько было заработано денег путем «утилизации» боевых ракет России и куда эти деньги делись. (В связи с этим полезно почитать результаты расследования деятельности космодрома Байконур, проведенного Счетной палатой РФ).
Коммерция в системе Минобороны РФ сплошь и рядом еще до Сердюкова становилась на первое место, оттесняя приоритеты обеспечения стратегической безопасности страны. В результате хронической нехватки ассигнований на оборону и тотального воровства бюджетных средств, разработка новых ракет велась из рук вон плохо. Замена мобильного «Тополя» на шахтный вариант — тому пример.
Если МБР РС-20 может выводить 8,8 т полезной нагрузки, РС-18 -4,3 тонн, то «Тополь» — всего одну тонну, «Тополь-М» — 1,2 т. К тому же «Тополь» изначально создавался, как однозарядная ракета, и конструкторы признают, что попытка изменить данную концепцию приведет к ухудшению его тактико-технических характеристик. Конечно, держаться за устаревшую доктрину подвижного грунтового базирования сегодня просто нелепо, но еще более нелепо ставить в шахты моноблочные «Тополя-М» вместо снимаемых шестиблочных ракет УР100НУТТХ. В 48 шахтах эта процедура к началу 2009 г. уже была проведена, следовательно, из этих шахт изъято 288 боезарядов, а установлено только 48, соответственно вместо изъятых 208,8 т забрасываемого веса установлено всего 57,6 т. Такова цена перехода на твердотопливные ракеты в наземной группировке. (См. «Отечественные записки», 11.09.2008).
При крайне низком, как сегодня, темпе строительства новых ракет и ускоряющемся выводе старых в ближайшие десять лет РВСН могут сократиться до 100–200 однозарядных МБР. Переломить эти тенденции в рамках нынешней военной политики невозможно. Создатель «Тополя», Московский институт теплотехники, и его производитель, Воткинский завод, сегодня монополисты в сфере строительства межконтинентальных ракет. Никакой конкуренции они не позволят — допуск к бюджетным ассигнованиям для «варягов» надежно перекрыт. Между тем по своим возможностям это весьма слабые производства. Взять хотя бы Воткинское предприятие, где делают «Тополь-М». Более 7–8 «изделий» в год оно не выпускает. А надо делать еще и новую стратегическую «Булаву» для новых подводных лодок, и оперативно-тактическую ракету для комплекса «Искандер» для Сухопутных войск. А теперь еще и РС-24. Чем объясняется в таком случае выбор Минобороны? О том, что в подобных случаях фирма-производитель «распиливает» бюджет совместно с посредниками и высшими чинами заказчика, т. е. генералами из Минобороны, написаны тома. Они предпочитают иметь дело только со «своими». Получается замкнутый круг — государство выделяет огромные средства на перевооружение армии, а те, кто этой армией непосредственно руководит, объективно делают все, чтобы этот процесс затянуть. И разорвать этот порочный круг нельзя без разработки, испытаний и запуска в производство тяжелых многозарядных МБР нового поколения. Для этого понадобятся еще многие годы и сотни миллиардов рублей, а также формирование качественно новых конструкторских бюро и создание новых предприятий-производителей. И конечно — успехи в борьбе с коррупцией на всех фронтах.
Морские стратегические
В октябре 2008 г. стратегическая атомная подлодка Северного флота «Рязань» завершила успешный переход подо льдами Арктики с Северного на Тихоокеанский флот для постоянного несения службы в этом регионе. Она и была той самой, что сохранилась в ходе учений после учебного «ядерного удара» и была готова нанести агрессору «неприемлемый ущерб» «Этот переход подтвердил умение российских подводников действовать в экстремальных ситуациях подо льдами без всплытия на поверхность, что чрезвычайно важно во время угрожаемого периода. В конечном счете, это говорит о неотвратимости нанесения ответного ядерного удара по любому агрессору», — сказал бывший начальник главного штаба ВМФ РФ адмирал (подводник) Виктор Кравченко.
Во-первых, отметил адмирал, во время войны руководство страны может принять решение о перебазировании лодок с Севера на Восток и обратно. «В такой период может возникнуть необходимость концентрации подводных сил на одном театре военных действий, например, на востоке. В этом случае самым коротким и безопасным маршрутом является Арктика», — считает Кравченко.
Во-вторых, в угрожаемый период для повышения боевой устойчивости подлодкам может быть отдан приказ перебазироваться в арктический регион, где подлодки невидны ни с воздуха, ни из космоса. «В то же время при необходимости они могут всплыть, пробив полынью в тонком льду, и нанести удар баллистическими ракетами», — заявил адмирал. По его словам, найти полынью во льдах толщиной до 4,5 метра чрезвычайно сложно, нужно иметь навыки, опыт, умение. «Во время таких переходов, какой совершила «Рязань», и отрабатывается экипажем весь комплекс подобных мероприятий», — сказал Кравченко (Цит. по: РИА-Новости 30.10.08).