Серебряная осень
Шрифт:
Самое поганое во всём этом — слухи по городу всё равно пойдут. М-да, круто мы замутили…
Большаков, уже больше похожий на обморок, сказал, что рабочую смену за сегодняшний день мне поставит, а потому я должен катиться с глаз долой на следующие трое суток, но из города без согласования крайне желательно не выезжать, даже в Гидрострой.
Потом я чуть не насильно оттащил упирающуюся Машу в общагу. Уж не знаю, что подействовало — моё красноречие, вооружённые дежурные на вахте, наличие в общаге тёплой воды или девушки, клятвенно пообещавшие, что с Машей всё будет нормально — но девчонка наконец
Лишь выйдя на улицу, я вспомнил, что девчонка так и осталась без приличной одежды и обуви. Ладно, завтра решим — рынок у нас в Вокзальном собирается по воскресеньям, и, хоть и сильно уступает Гидростроевскому по размаху, отличается от него ассортиментом — в основном оттого, что из других деревень люди едут. В общем, кое–что найти можно.
По правде говоря, без девчонки я почувствовал себя одиноко. Сколько её не ругай, а прикипели друг к другу за эти три дня. Глянул на часы — одиннадцать. В принципе, в это время ночная жизнь в самом разгаре, суббота же — но не на улицах, а в кабаках. Денег, правда, с собой нет — мы ж прямо с колёс в Управу, домой я и не заходил. Сходить, что ли, в «Турист»? Там меня знают, накормят и напоят в долг, если что.
Не, ну его нафиг. Домой, ополоснуться под душем, съесть что–то несложное вроде яичницы, а то уже живот сводит, и спать. Спать!
От общаги до моего дома и полукилометра не будет. Всё рядом… Только пересечь жилую зону между Космонавтов и Кирова — две вереницы двухэтажных древних деревяшек и линию двухэтажных дровяных сараев меж ними, и вот он, мой двор. Я уже перешёл пустынную Космонавтов, достал из сумки фонарик и собирался шагнуть в темноту — освещения на этой «сарайной полосе» не было никогда, — как виски стиснуло словно стальным обручем. Стиснуло — и отпустило, секунду длилось, не больше.
Я аж споткнулся, словно на стену налетел. Огляделся вокруг — темно, тихо, еле слышны отголоски музыки — скорее всего, из «Туриста».
В городе у меня такого с головой никогда не случалось — разве что рядом с Колледжем, из–за их энергетических полей.
А полей ли?
У меня с сосудами вроде как всё нормально, мигрени — это не моё. Врачи ещё «там» говорили, что здоров как бык. А потом — пробой сюда и боль в голове, постоянные боли на Болоте, и перед тем, как Маша появилась — если судить по времени, которое она назала… и я абсолютно как огурчик в этот раз, сегодня днём, когда на болоте тихо!
Твою ж мать.
А не может ли мой организм реагировать на пробои?
Как? Да хоть как, жопой об косяк. Я ж не знаю, как Маша умудряется становиться невидимой или смотреть на несколько секунд вперёд! В этом мире слишком многое встало с ног на голову, чтобы пытаться объяснить всё привычными мне законами природы…
Стараясь не шуметь и не делать резких движений, я перекинул карабин через плечо и вытащил ТТ, дослал патрон с серебряной пулей. Никогда не хожу с ТТ по городу — незачем, разве что с работы и на работу, но вот сейчас почувствовал себя намного увереннее. Фонарик показался спасительным.
Что дальше? Меж домами я теперь не пойду однозначно — лучше сделаю крюк по Чапаева. Вопрос всего один — реально что–то происходит или мне мерещится после всего произошедшего?
Буду параноиком. Лучше перебдеть, чем недобдеть, никогда не устану это повторять. Конечно, если встречу патруль — нарвусь на неприятности, потому что с пистолетом наголо, но… это меньшая из проблем. Я б вообще обнялся бы с патрулём, встреть я их сейчас.
Я тихонько двинулся вдоль домов в сторону Чапаева — Космонавтов улица центральная и худо–бедно освещена. Правда, именно что «худо–бедно» — не знаю, на каком расстоянии тут стояли уличные фонари в лучшие времена, а сейчас хорошо если один на сто метров.
Тихо, темно — ну в этом есть плюс, любой звук хорошо слышно. Наверное, днём, за фоновым шумом, я не обратил бы внимания, а сейчас мало того что тихо, так ещё и я на взводе, хоть и устал как лошадь….
Шх–шх–шх-шх–шххххх…
Звук очень тихий и ни на что не похожий. Глаза уже привыкли к полумраку, и я покрылся мурашками, уловив взглядом движение на неосвещённом торце очередной из деревянных двухэтажек — причём почти под коньком, на уровне чердака. Словно часть стены в темноте шевелится. Это не глюк точно…
Пальнуть? Знали б вы, как хочется!
Нет, сначала фонарик.
А если это стрелок в слуховом окне? Волк, решай давай.
Нет, для стрелка я как на ладони и без того, всё же более–менее на свету стою. Да ну, какой нафиг стрелок? И правда паранойя…
Я включил фонарик, поводил неярким лучом — у меня ничуть не прожектор, так, карманный вариант, подсветить что–нибудь вблизи. Но стоило поднять луч, как от стены отделилось нечто и рвануло на меня. Свет фонарика выхватил что–то лохматое с крыльями, похожее на мотылька, но огромных размеров — полметра в поперечнике, а то и больше.
Шх–шх–шх-шх!
Взмахи крыльев, вот это что!
Я выстрелил дважды — не знаю, свет ослепил «мотылька» или он, наоборот, и летел к свету моего фонарика, но двигался он по прямой, а потому первая же пуля попала в цель. Тварь отбросило, луч моего фонарика метнулся, но я уже видел, что пуля практически разорвала «мотылька» пополам.
Сука, вот что это было? Никогда подобного не видел, да ещё и в городе!
Он один?
Я крутанулся вокруг своей оси, луч фонарика описал дугу — и на меня рванули сразу две тени. Я выстрелил навскидку раз, другой, промазал, ещё раз промазал — твари летели с разных направлений, попал, опять промазал… Вторую тварь снял лишь последним выстрелом, затвор встал на задержку. Ё-моё, никогда столько серебра зараз не улетало. Серебряная, мать её, осень.
Фонарик!
Прижавшись спиной к стене дома прямо под чьими–то окнами (зарешёченными, конечно), чтобы ограничить сектор, я выключил свет. Блин. А напали бы они, не включи я фонарик? Фиг знает. И что это такое вообще? Ни разу не встречал и даже не слышал.
Наощупь вытащил из ТТ магазин, вставил новый. А вообще, почему я схватился именно за ТТ с серебром? Рефлекс, наверное: где пробой, там и нечисть. Хотя… не всегда. Может, и зря я восемь патронов извёл, причём половину впустую. А ведь я пошёл бы через полосу темноты, подсвечивая фонариком, и ствол бы точно не вынимал — всегда так хожу. Если бы не этот внезапный приступ головной боли.