Серебряная пуля
Шрифт:
Георгий Кузьмич, который все это время стоял передо мной в позе лектора, видимо, устал. Пододвинув кресло поближе к столу, он сел, снова подкрепился рюмочкой настойки (на этот раз закусив лимонной долькой) и продолжил свое увлекательное повествование:
— Тут уместно провести небольшой экскурс в историю платины. О ней-то ты хоть что-то знаешь?
— Вот именно — что-то. Платина — это драгоценный металл белого цвета, применяется в промышленности и ювелирном деле. Все.
— Негусто. Что ж, придется восполнить этот пробел в твоем образовании. Цивилизации Анд (инки и чибча) добывали и использовали платину с незапамятных времен. Но практически до конца семнадцатого века платина не была известна в Европе. В 1735 году испанский король издал указ, повелевавший платину впредь в Испанию не ввозить. При разработке россыпей в Колумбии ее тщательно отделяли
— Но ведь он был разбойник!
Георгий Кузьмич скептически ухмыльнулся и ответил:
— Он был не хуже и не лучше современных олигархов. Черный Принц — в этом практически нет сомнений — являлся дворянином, а значит, его разбойничьи повадки мало кого волновали. Даже короля Людовика, который сам был не прочь поживиться за счет какого-нибудь барона или графа. В те времена главными разбойниками были владетельные господа. Их отряды, состоящие в основном из наемников, представляли собой настоящие разбойничьи шайки. Поэтому алхимик преспокойно дал согласие на сотрудничество с Черным Принцем. Видимо, тот посулил ему немалый куш. А главное — лабораторию. Потому как алхимиков часто обвиняли в сношениях с дьяволом, и они работали в основном в подполье. Что для настоящего ученого (а многие из них могли претендовать на это звание) словно удавка на шею. Ведь в подвале не поставишь серьезный опыт. Вот алхимикам и приходилось выкручиваться, поступая на службу к правителям. При этом алхимики обещали своим покровителям, что обязательно сотворят им кучу золота или серебра. Естественно, при помощи мифического «философского камня».
— И что, они и впрямь выполняли свои обещания? — спросил я недоверчиво.
— Конечно нет. Для алхимика главным было иметь хорошо оборудованную лабораторию. А чтобы господин оставался в состоянии постоянного предвкушения большого богатства, некоторые хитрецы и впрямь устраивали, так сказать, «показательные выступления», творя на глазах жадного аристократа золото из воздуха и каких-нибудь химических веществ. Это был просто ловкий фокус. И драгоценного металла получалось совсем немного — на дне пробирки. Как раз столько, сколько мог алхимик наскрести золота в своих дырявых карманах.
— Неужели алхимикам сходили с рук такие штуки?
— Не всем… — Георгий Кузьмич улыбнулся. — Тех, кто не успевал вовремя исчезнуть, ждали страшные пытки и костер. Так что, как видишь, в Средние века было одинаково опасно заниматься и разбоем, и научными изысканиями. И бандиты, и алхимики считались изгоями общества. Естественно, за исключением владетельных особ, занимавшихся разбоем и имевших возможность безбоязненно приютить под крышей своих замков не только ученых, но и авантюристов от науки. Ты же знаешь, что богатым и знатным все сходит с рук.
— Знаю, — ответил я мрачно.
— Ладно, вернемся к нашим баранам. Чтобы увеличить свои богатства, Черный Принц, будучи неглупым человеком, пошел другим путем. Он начал чеканить фальшивые талеры. Награбленного серебра у него было много: посуда, утварь. Но он ничего не получил бы, переведя серебряные изделия в монету. Ведь тогда деньги ценились по весу. А фальшивое серебро с большим количеством посторонних примесей легко определялось. И тогда Базилиус Валентинус предложил сплав, в котором присутствовала платина, которая, как я уже говорил, была вдвое дешевле серебра. Но это в восемнадцатом веке. А раньше, скорее всего, она вообще стоила сущий мизер. Талеры, выходившие из-под чеканов в тайной мастерской Черного Принца, были практически идентичны талерам короля Сигизмунда. Только обладали несколько иными физическими свойствами. Что вовсе не пугало купцов и менял. Ведь они привыкли, что главной примесью, «портившей» серебро, была медь, затем цинк и в меньшей степени никель. А платина практически была тождественна серебру, только сплав получался более тугоплавким. Всего лишь. Зато Черный Принц как минимум удвоил ценность своей добычи за счет платины.
— Не понял… По-моему, вы сказали, что платина стала известна в Европе где-то в семнадцатом веке. А речь идет о пятнадцатом.
— Точно! И это одна из загадок серебра Черного Принца. Видимо, он имел связь с тамплиерами-храмовниками. Орден рыцарей Храма преподнес и до сих пор преподносит миру много загадок! Несмотря на то что он был упразднен в четырнадцатом веке, а его члены подвергались арестам и жестоким преследованиям со стороны римско-католической церкви, братья ордена еще долго напоминали о себе миру и Европе в частности. Среди них было много выдающихся ученых и путешественников, и я совсем не удивлюсь тому факту, что корабли изгоев, бежавших от папского правосудия, добрались до Южной Америки раньше кораблей конкистадоров.
Не исключено, что опальные тамплиеры вели подпольную торговлю с европейскими странами. Естественно, через доверенных людей. Таким человеком мог быть и Черный Принц, которому купцы-храмовники и предложили новый, доселе неизвестный в Европе металл, обладающий благородными свойствами. Однако мы вступили на скользкую дорожку предположений. Обратимся к фактам. Но прежде у меня есть предложение почаевничать. Или ты предпочитаешь кофе?
— Мне все равно…
Мы перебрались на кухню. Чай, заваренный старым профессором, был выше всяких похвал. Я никогда не умел так заваривать. Это искусство было выше моего понимания. У меня в любом варианте получался чифирь — крепкая, не очень ароматная бурда. Зато мозги она просветляла — будь здоров.
— Так вот, — Георгий Кузьмич отхлебнул несколько глотков и с удовлетворением вздохнул, — после того, как король Людовик побывал в замке Черного Принца, его начал мучить бес стяжательства и подозрительности. Наверное, предводитель разбойников чересчур шиковал, выставляя напоказ свои богатства. А вот сразу стать под знамена короля, чтобы под его руководством приводить к подчинению мятежных баронов, он не захотел. Наверное, пребывал в раздумьях. Ведь тогда король Франции не являлся чересчур серьезной фигурой. И потом, у Людовика было много сильных врагов, и Черный Принц это знал. Так что его колебания были вполне естественны — зачем без нужды ворошить осиное гнездо? Но королю они показались подозрительными, и он тут же зачислил Черного Принца в стан своих недоброжелателей. Конечно, прошло какое-то время, пока Людовик с войском не явился под стены замка Черного Принца с требованием безоговорочной капитуляции. Но пока суть да дело, предводитель разбойников использовал расположение короля, как он думал, с толком. Он уже гораздо меньше грабил на дорогах, а в большей мере занимался купеческими операциями — скупал на свои поддельные талеры бриллианты. Имел он такую простительную слабость…
Я с тоской посмотрел в окно. Экскурс в историю уже начал меня утомлять. На кой ляд мне все это?! Наверное, Георгий Кузьмич понял мое состояние, потому что закончил он свой рассказ по-военному четко и быстро:
— Короче говоря, замок Черного Принца пал, а его сокровищ так и не нашли, что оказалось для короля Людовика весьма неприятным сюрпризом. А потом выяснилось, что талеры Черного Принца — поддельные. Уж не знаю, кому понадобилось это афишировать… Талеры быстренько собрали, а поскольку не смогли определить, что в них за примесь, благополучно утопили все монеты в море. Так что король Испании не был первопроходцем в этом деле. С той поры никаких упоминаний о талерах Черного Принца не наблюдалось. И вот нá тебе…
— Может, тот французик-кладоискатель… как его?..
— Анри Жемийон, — подсказал старик.
— Может, Анри Жемийон прихватил несколько монет, когда тащил ящик с бриллиантами? Он ведь знал, что талеры Черного Принца — большая нумизматическая редкость.
— Несомненно, знал. Да вот только ни в одной серьезной коллекции они пока не присутствуют. По крайней мере, мне это неизвестно. А я должен бы знать — ведь это сенсация в исторической науке.
Ну и что мне дали все эти сведения? Принцы, разбойники, короли… Наконец, платина. Кто завалил Африкана? — вот в чем вопрос. Впрочем, и он касается моей персоны постольку-поскольку. Меня тревожили лишь слова знахарки насчет моей ауры, подпорченной колдовскими силами, хотя в этом я и не признавался даже самому себе. Не хотел признаваться, старался выбросить сеанс снятия порчи из своих мыслей.