Серебряная роза
Шрифт:
«Она прекрасно сложена», — отметил Саймон почти машинально. Покатые плечи, тонкая талия, красивая линия сильной спины. Внезапно ему захотелось снова оказаться в седле, чтобы скрыть свою неуклюжесть от этой девушки, такой свежей и великолепной в своей молодости.
Трое братьев приблизились к нему.
— Мы рады приветствовать вас, Хоуксмур.
Рэнальф произнес эти слова с приличествующим случаю торжественным выражением на лице, но его явно обуревал гнев: серые глаза потемнели, тик дергал бледное лицо, кривились сжатые в тонкую ниточку губы.
Саймон сделал шаг вперед, протягивая ему руку. Все трое братьев пожали
— Добро пожаловать в Равенспир, милорды! — громко провозгласил Рэнальф, обращаясь к небольшой свите Саймона.
Он сделал несколько шагов вперед, чтобы поприветствовать этих людей, которые по примеру своего предводителя тоже начали по одному спешиваться. Рэнальф ждал, что в качестве гостей прибудет толпа разряженных кавалеров и дам — друзья и родственники Хоуксмура. Но вместо них жених его сестры привел с собой завзятых вояк. Они были известны Рэнальфу как титулованные особы — почти все были лордами и все сражались на полях брани в Европе, плечом к плечу с герцогом Мальборо. Вооружены они были лишь обычными для джентльменов шпагами, но Рэнальфу было совершенно ясно, что граф Хоуксмур прибыл в сопровождении своей охраны. Или он сделал это, чтобы спровоцировать их, Равенспиров?
Но это было только одной из причин охватившего его гнева. Главной причиной было поведение его сестры, которая, вместо того чтобы ожидать своего жениха одетой в подвенечное платье, окруженной подружками, стояла сейчас с наглой невозмутимостью, со своими собаками и этим проклятым соколом на руке, словно демонстрировала всему свету, что вполне готова обвенчаться, не выходя из седла, в перерыве охоты.
— Миледи? — спросил Саймон, не спуская глаз с девушки.
— Познакомьтесь с моей сестрой, — хрипло произнес Рэнальф, — и вашей невестой, Хоуксмур, хотя вы вполне можете усомниться в этом. Иди сюда, Ариэль!
Последние его слова прозвучали так, словно он подзывал собаку.
Глаза Саймона презрительно сощурились; затем, прежде чем Ариэль успела выполнить приказ Рэнальфа, Саймон сделал несколько шагов по направлению к ней, стараясь не налегать чересчур тяжело на трость и маскируя приволакивавшуюся раненую ногу. Девушка осталась на месте, наблюдая за ним, но прочитать выражение ее глаз было невозможно.
— Миледи, — склонил он голову, приблизившись к ней, — мне кажется, мы с вами уже встречались на берегу реки.
«Когда он улыбается, — подумала Ариэль, — он не так страшен». Глаза его смотрели несколько странно, как будто ему приходилось много времени всматриваться вдаль, за горизонт, но в них порой мелькали искорки смеха. «Интересно, его хромота — постоянный недуг или только следствие недавнего ранения?» — пришло ей в голову. Шрам на щеке тоже вряд ли когда-нибудь исчезнет. Он может стать менее заметным, но ему придется носить его до гробовой доски. Но она тут же напомнила себе, что наружность ее жениха не играет никакой роли. Если братьям удастся свершить задуманное, он останется ее мужем только на бумаге. Он принадлежит к проклятому роду Хоуксмуров и не должен познать женщины из рода Равенспиров. Она не должна проявлять к нему никакого интереса. Он нуль, человек-призрак, который на краткий миг появился в ее жизни.
— Во всяком случае, ни с каким другим пуританином во владениях Равенспиров мне видеться не доводилось, — холодно ответила она, присев в реверансе; в голосе девушки звучала ирония. — Я рада познакомиться с вами, лорд Хоуксмур. С вашего позволения, я приведу себя в порядок к нашему венчанию.
С этими словами она направилась по сводчатому проходу, ведущему к конюшне и соколиным клеткам; собаки преданно трусили за ней.
Саймон задумчиво повернулся к хозяевам замка и своим собственным гостям.
— Похоже, леди Ариэль не испытывает никакого желания выходить замуж.
Рэнальф втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы. Ариэль уже заставила его извиняться за нее перед проклятым Хоуксмуром.
— Моя сестра довольно упряма, Хоуксмур. Но она вовсе не имеет предубеждения против вас, могу поклясться.
— Ариэль порой ведет себя несколько своеобразно, лорд Хоуксмур, — заговорил на этот раз Роланд. Голос его звучат примирительно-дипломатично, губы кривила деланная улыбка. — Она больше всего на свете привязана к своим лошадям, да еще, как вы могли видеть, обожает всякие спортивные забавы. Жизнь в этих местах довольно однообразна; наша сестра не вращалась в обществе. Но могу вас заверить, у вас не будет с ней проблем. Хлопоты по хозяйству ей по душе, и она не будет докучать вам, настаивая на посещении королевского двора и тому подобных развлечениях.
Он говорил о своей сестре как о породистом животном, которое, если с ним правильно обращаться, довольно легко воспримет перемену в своей судьбе. Не зная, что сказать на это, Саймон с легким кивком последовал за хозяевами в замок. Даже после столь краткого общения с леди Ариэль у него не сложилось впечатления, что она податливая личность.
— Как я догадываюсь, вы захотите переодеться. — Рэнальф щелкнул пальцами, подзывая лакея. — Проводите лорда Хоуксмура и его друзей в отведенные им апартаменты.
Он обвел взглядом толпу гостей.
— К сожалению, осталось всего пятнадцать минут до полудня.
— Мне вполне довольно и пяти, — с любезной улыбкой произнес Саймон, удаляясь в сопровождении лакея.
Слова эти несказанно удивили Рэнальфа: он не мог понять, как человек за такое короткое время может переодеться в свежее белье, парадный костюм и покрыть голову париком.
Ровно в полдень ударили колокола часовни. Две сотни приглашенных на бракосочетание гостей направились через двор в сложенную из огромных камней часовню. Ни от кого из них не укрылась необычность этой свадьбы. Жених сдержал свое слово и через пять минут снова появился в большом зале замка в темном костюме без всяких украшений, если не считать отделанного серебряной окантовкой галстука. Его внешность являла собой полный контраст блеску братьев Равенспир и их гостей, облаченных в богатые шелка и бархат; женщины яркими плюмажами своих шляп напоминали экзотических птиц. Короткая стрижка жениха выглядела едва ли не вызовом среди множества пышных напудренных париков. Саймон Хоуксмур занял свое место перед алтарем; его друзья, одетые столь же скромно, расположились полукругом рядом. Они не могли скрыть своей военной выправки, хотя и старались держать руки подальше от эфесов шпаг. Напряжение в темной каменной часовне только усилилось.