Серебряная свадьба
Шрифт:
Садитесь… (Руруа.) Что это у вас за бумажка в руке?
Р у р у а. Радиограмма. Мне только что передали из пароходства. Шторм девять баллов. В машинном отделении пожар. Судно становится неуправляемым.
С а м а р и н. Сколько людей на борту? Шестьдесят?
Ш а х м а т о в (неожиданно). Шестьдесят один. Женщину-врача взяли.
Все недоуменно смотрят на него.
По
Р у р у а. Команда у него крепкая. Но есть и перевоспитуемые, можно сказать… (Замолчал.)
С а м а р и н (чтобы прервать паузу). Где они?
Р у р у а. В Баденском море. (Передает ему радиограмму.)
К а ш т а н о в. Порядка в двадцати — двадцати пяти километрах от них два иностранца.
Р у р у а. Японец и грек. В условиях шторма могут подойти на «SOS».
К а ш т а н о в. В порядке часа, полутора.
Ш а х м а т о в. Прошу, говорите кто-нибудь один. Что вы как Бим и Бом. (Смешался своей же резкостью.) Извините! (Пауза.) Руруа, наших никого рядом нет?
К а ш т а н о в. До ближайшего берега порядка семисот километров.
Р у р у а. Опять же на берегу — не наши друзья.
Ш а х м а т о в. Я же просил отвечать кого-нибудь одного. Это что — форма коллективной ответственности?
К а ш т а н о в (набычившись). Может быть, понадобится и коллективная ответственность. Дело-то всяко может обернуться. Практически все бюро крайкома в сборе. Серебренникова можно позвать. Ломова еще не ушла.
С а м а р и н. Может, не надо преувеличивать?
К а ш т а н о в. При длине «Челюскинца» такой шторм уже серьезная проблема.
Р у р у а. Плюс пожар!
К а ш т а н о в. Плюс — он только что вышел из ремонта.
Р у р у а. А ремонтировал наш уважаемый судоремонтный!
Ш а х м а т о в (Лятошинскому). Герман Александрович, вы спите, что ли?
Л я т о ш и н с к и й. Почему? Я думаю…
Р у р у а. Он мечтает… как утром окажется в Москве. И будет обедать в «Арагви». (Смеется.)
К а ш т а н о в. Говори прямо, пожар — это ваши недоделки?
Л я т о ш и н с к и й. Я же сказал — думаю.
Ш а х м а т о в. А вы, Герман Александрович, по-прежнему летаете на субботу-воскресенье в Москву?
Л я т о ш и н с к и й. Да.
Ш а х м а т о в. Я же вас предупреждал.
Л я т о ш и н с к и й. У меня в Москве мама. Ей восемьдесят три года. А мое заявление по собственному желанию вы не подписываете.
С а м а р и н. Я думаю, мы скоро решим ваш вопрос, Лятошинский.
Шахматов нажимает кнопку.
Тут же в дверях вырастает С и н и л к и н.
Ш а х м а т о в. Почему нет связи с «Челюскинцем»? Полчаса прошло.
С и н и л к и н. Принимаются меры.
Ш а х м а т о в. Соединитесь с Морфлотом. Попросите от нашего имени… Всем судам, что находятся поблизости, двигаться на помощь «Челюскинцу». Но главное сейчас — Троян! Мне нужен Троян!
С и н и л к и н. Сразу доложу, как связь появится.
Ш а х м а т о в. Спасибо.
Синилкин уходит.
С а м а р и н. А если не появится?
Л я т о ш и н с к и й. У Синилкина появится.
Ш а х м а т о в (понял, догадался). Руруа, вы успели дать радиограмму Трояну. Да?
Руруа кивает головой.
Вы знали раньше?
Р у р у а. Еще утром он радировал… Но тогда положение не было столь катастрофическим.
Ш а х м а т о в (поправляет). Тяжелым. (Вопросительно смотрит на Руруа.)
Р у р у а. Я дал команду держаться до последнего.
Пауза. В кабинет стремительно входит возбужденный С е р е б р е н н и к о в. За ним Л о м о в а, на которой, как говорится, лица нет.
С е р е б р е н н и к о в. Что это у вас за порядки, Роман Шалвович? О «Челюскинце» уже весь город говорит.
Р у р у а (опешив). Откуда?..
С е р е б р е н н и к о в. Доложили… Надо что-то решать, товарищи!
Ш а х м а т о в. Вы сообщали в министерство? В Москву?
Р у р у а. В общих чертах. Министр, знаете, привык мне доверять такие вопросы.
С а м а р и н. А вы, значит, не видите причин для тревоги?
Р у р у а. Профессиональная… выдержка, так скажем. А потом я как-то привык, что мой портрет на Доске почета уже пожелтел от времени. Кстати, висит он в Москве рядом с залом коллегии! Слева…
Ш а х м а т о в (тихо). Не откажите в любезности вернуться к делу.
Р у р у а. Зачем раньше времени паниковать? Мало ли что в океане бывает!
С е р е б р е н н и к о в. Вы не знаете наш город? Здесь каждая семья с морем связана.
Л я т о ш и н с к и й. Не понимаю, а к чему такая паника? И что, собственно, решать? Спасут их как миленьких.
К а ш т а н о в. А если не успеют? Если не смогут? Пожар-то на судне сейчас! А не к утру. И не к моменту согласования!
Л я т о ш и н с к и й. Так и я о чем говорю. Любим мы устраивать из всего проблему! Кто сейчас вообще так ставит вопрос — спасать людей или не спасать? Бред.