Серебряная ветка
Шрифт:
Он заполнил собой весь проход, но Юстину все же удалось из-за его спины разглядеть в узком просвете их отряд: Антоний стоял навытяжку, как и подобает центуриону римской когорты на параде, рядом с ним стоял Пандар с желтой розой и отчаянной смелостью во всем облике, не оставляющей сомнений в его истинном призвании, чуть дальше — маленький Куллен с серебряной веткой за поясом, в шутовских лохмотьях, гордо держащий бескрылого орла, правда сам он при этом, как цапля, стоял на одной ноге, что несколько снижало эффект; и тут же — Эвикат, опирающийся на огромное боевое копье с венчиком из белых лебединых перьев, которые ерошил легкий ветерок. И за ними все остальные, вся их оборванная, бесшабашная, немыслимая братия.
Асклепиодот посмотрел на них, на миг остановил взгляд на орле — так во всяком случае им показалось, — затем вернулся к столу и сел на тюк, служивший ему сиденьем.
— Теперь я понял, о чем ты говоришь, — сказал он Флавию. — Он снова взял с блюда редиску, посмотрел на нее, как бы собираясь продолжить завтрак, постом внезапно передумал: широко раскрытыми глазами он поглядел на стоящих перед ним юношей, и вдруг на мгновение из-под густых ресниц, как из ножен, словно сверкнул обнаженный клинок. — Ну хорошо, а теперь докажите мне, что вы именно те люди, за которых себя выдаете. Докажите, что в истории, которую вы мне тут рассказали, есть хотя бы крупица правды. Флавий опешил:
— О каких доказательствах ты говоришь? Кем еще мы можем быть?
— Кем угодно. Бандой разбойников или изменников, ищущих легкой добычи. Или даже Троянским конем… Я ведь ничего о вас не знаю.
Глубокое молчание воцарилось в буром сумраке палатки, молчал и лагерь вокруг, наступило то странное затишье, непонятно почему иногда охватывающее самые многолюдные места.
Юстин слышал негромкий тревожный шум моря и пересмешливый звон колокольчиков за парусиновой дверцей палатки, когда Куллен переменил затекшую ногу. «Что-нибудь сказать или хоть что-нибудь сделать, — мучительно думал Юстин. — Должен же быть какой-то выход… впрочем, если Флавий ничего на может придумать, куда уж мне».
Снаружи послышались шаги, и кто-то вошел в палатку. Худой, загорелый человек в форме старшего центуриона когорты отдал честь и положил на стол перед командующим несколько табличек.
— Это полный список, — сказал он. — Ты, очевидно, уже знаешь, что на форуме торчит боевой отряд весьма комического вида, с каким-то странным знаменем, похожим на римского орла, насаженного на древко копья. — Он окинул быстрым взглядом молодых людей, скрытых полумраком, и вдруг издал изумленное восклицание: — Клянусь Солнечным Светом, это же Юстин! Глаза Юстина были прикованы к незнакомцу с момента его появления.
«Уже трое, — думал он. — Куллен, Эвикат и вот теперь… Неизменная цифра три. Если вещи, то три, если люди, то по трое. Это поразительно, просто поразительно!»
— Так точно, — ответил он на восклицание центуриона.
— Центурион Лициний, тебе известно, кто эти двое? — вмешался командующий.
Лициний уже держал Юстина за руку.
— Этого-то я во всяком случае знаю, хотя он и успел превратиться в лохматого варвара. Он был учеником лекаря в моей когорте в Вирсавии. Богиня Рома! Ты, может быть, тоже из той банды головорезов, что топчется там снаружи?
Большой рот Юстина растянулся в улыбке, а невозможные уши порозовели от удовольствия.
— Ну конечно. И вот м-мой родственник тоже.
— Так, так. — Лициний оглядел Флавия с головы до ног и кивнул, когда тот отсалютовал ему.
— Когда выясните отношения, ты мне скажешь, первый центурион, поручился бы ты за эту парочку? — вставил Аскле-пиодот.
Худой, загорелый центурион поглядел на своего командира, в глазах его мелькнула насмешливая искорка.
— За этого, которого я знаю, полностью ручаюсь, он не подведет ни при каких обстоятельствах. И если он доверяет своему товарищу — а это, очевидно, так и есть, — я поручусь и за него.
— Раз так, быть посему, — решил Аск-лепиодот. — Нам нужны разведчики, знающие местность. И лишние всадники тоже не помешают. Вспомни, случалось хоть раз, чтобы армия не нашла применения лишней коннице? — Он пододвинул к себе таблички и стиль и процарапал несколько слов на мягком воске. — Отмаршируйте своих головорезов на линию кавалерии и примите под начало лошадей и оснащение двух эскадронов дакской конницы, они прибыли вчера вечером из Адурнов. Вот разрешение. Ждите дальнейших распоряжений.
Флавий взял таблички, но продолжал стоять.
— Еще что-нибудь?
— Вели поместить нашего орла на Главную улицу вместе с остальными знаменами.
— Ах да, этот орел… — Асклепиодот задумался. — Как он у вас оказался?
— Его нашли в тайнике под алтарем моего фамильного дома в Каллеве.
— Любопытно. И вы, конечно, знаете, что это такое?
— То, что осталось от орла легиона.
Асклепиодот взял список, который положил ему на стол первый центурион.
— Только один такой орел исчез бесследно в Британии.
— Это тоже мне известно. Вместе с ним исчез и один из моих кровных родичей. Но мне… мне кажется, сенат знал о том, что орла нашли.
Они пристально поглядели друг на друга, затем Асклепиодот кивнул.
— Неожиданное появление потрепанного орла дело непростое, настолько непростое, что я предпочту ничего об этом ре знать… Разрешение я вам дам, но при условии, что он снова будет числится предавшим, как только все закончится.
— Договорились. Благодарю тебя, — сказал Флавий и отсалютовал.
Они направились к выходу, но командующий остановил их:
— Погодите! Центурион Аквила, я созываю совет здесь в полдень. И надеюсь, вы оба примете в нем участие как люди, знающие здешние места и… как вожди союзного войска.
— Есть явиться в полдень, — ответил Флавий.
На линии, где стояла кавалерия, они отыскали декуриона, ведающего лошадьми показали разрешение и приняли от него прекрасных небольших лошадок арабских кровей, принадлежащих дакской коннице. Кривоногий солдат из вспомогательного легиона, которому было велено показать им склады со сбруей и запасами фуража, оказался парнем благожелательным и, к счастью, больше склонен был говорить сам, нежели задавать вопросы, — он, как и добрая половина людей в этом походном лагере, еще не совсем пришел в себя после бурного морского перехода.