Серебрянка, или Напевы морской раковины
Шрифт:
– Слышишь, Паучья Мать, – довольно проквакал бес, приняв слова Полл за похвалу. – Вот какой я честный. – И он завертелся веретеном от удовольствия.
Но Полл не забыла про предстоящее испытание.
– Если загадки трудные, люди говорят «сдаюсь», и никто их не трогает!
– И ты сдашься! И полетишь в бульончик! Это так же точно, как то, что меня зовут…
– Как? – быстро спросила Полл. – Как тебя зовут?
Неужели скажет? Неужели она его перехитрила? Полл затаила дыхание.
– Не твоё дело, – отрезал бес. – Ты готов отгадывать?
– Готов, – слабым, упавшим голосом сказала Полл.
– Тогда слушай загадку.
Но прежде чем загадывать, Прядильный бес закрутился веретеном, да так быстро, что в глазах и в голове у Полл всё замелькало и перемешалось. И если минуту назад она ещё могла соображать, то теперь мозги её отказали напрочь. Тут-то бес внезапно остановился и, уставив на неё чёрный палец, проговорил:
Обжора Джо Джонс любил свежие яйца. На завтрак он ел исключительно яйца, На ужин он ел исключительно яйца, А кур не держал. Не брал он яичек ни в долг, ни в подарок, Не крал он яиц у хозяек-кухарок, Ни разу их не покупал. Так откуда, откуда, скажите, откуда Обжора Джо Джонс свой обед доставал?У Полл и так голова кругом пошла, а тут ещё Взбучкинс, Хапужкинс, Дубинч, Щелбанч, Бякстер, Дряньстер и прочие чудища и чертенята стали кружить и приплясывать вокруг неё, выхрюкивая и выкрикивая каждый на свой лад:
– Откуда Джо Джонс свой обед доставал?
Полл глубоко вздохнула, чтобы не потерять равновесие от всеобщего кружения и мельтешения, и медленно, надеясь выиграть время и вникнуть в вопрос, повторила:
– Откуда – Джо – Джонс – свой – обед – доставал?
– Хи-хи-хи! – мерзко захихикал Прядильный бес.
– Хи-хи-хи! – подхихикнули чудища.
Окружив Полл, они уставили на неё зловещие кривые пальцы и заорали во всю глотку:
– ОТКУДА у Джо Джонса ЯЙЦА?
– Погодите минутку! – Полл никак не могла сосредоточиться. – Можно, я кое-что уточню?
– Валяй, – фыркнул бес.
– Значит, никто ему яиц не давал? – спросила Полл.
– Никто.
– И он их не крал?
– Ни в коем случае.
– И в долг не брал?
– Он не из тех.
– И не покупал?
– Ни единого яичка.
– И ты абсолютно уверен, что он не держал кур?
– Ни курочки! Ни петушка! Ни цыплёнка!
– Но ел на завтрак яйца? Каждое утро? – настойчиво переспрашивала Полл.
– Каждое-прекаждое, – подтвердил бес. – И на обед и ужин тоже.
Полл сжала голову руками. Главное – не показать этим тварям своего отчаяния. Прядильный бес подкрутил хвостик и торжествующе хмыкнул:
– Ну что, сдаёшься?
– Сдаёшься? Сдаёшься! – заверещали чудища на все лады.
Полл смятенно проговорила:
– Я… я… – и умолкла.
– Коротышка-то сдаётся, – усмехнулась Арахна.
И все вдруг разом завопили:
– В котёл его! В бульон его!
Полл отшатнулась от уродливых морд, от тянущихся к ней когтистых и шерстистых лап; она пятилась и пятилась, пока наконец не прижалась спиной к сосне. Больше отступать было некуда. За спиной твёрдое шершавое дерево, рядом потрескивают шишки в костре, а в нос бьёт отвратительный запах варева, в которое её сейчас бросят… Полл закрыла глаза. Спасенья нет. И в эту самую минуту за её спиной раздался тихий, совсем тихий звук свистульки, точно Чарли дул в неё шёпотом. Но всё же Полл узнала знакомые звуки! Она поняла, что друг её не бросил, что он рядом, как обещал.
– Спаси меня! – пробормотала она в отчаянье. – Спаси меня, Чарли!
Дудка умолкла, и Полл напрягла слух, боясь пропустить слова Чарли в адском шуме, который подняли разбушевавшиеся чудища. И она услышала:
– Кряк! Кряк! Кряк-кряк!
Голос Чарли тут же потонул в пронзительных воплях чудищ, но даже расслышь они тихое кряканье, они приняли бы его за обычные звуки бесовской братии. Зато девочке этой маленькой подсказки друга оказалось довольно.
И когда чудища снова стали угрожающе надвигаться с криками: «Коротышку в котёл!» – и бросились на неё, чтобы схватить и выполнить свою угрозу, Полл увернулась, прорвалась сквозь их ряды и, вызывающе вскинув голову, встала перед Прядильным бесом.
– Не смейте меня трогать! – возмущённо крикнула она. – Твоя загадка проста, как дважды два. Кря-кря! Твой обжора Джонс держал уток! Кря-кря! Зачем ему куры, если он ел на завтрак, на обед и на ужин утиные яйца?! Кряк-кряк-кряк!
– Кря-кря! – возопили чудища.
– Кряк-кряк! – ахнула Арахна.
– Молодец, Коротышка! – хихикнул бес.
И вся шайка хриплыми голосами затянула песню:
Кряк-кряк! Кря-кря-кря! Для Джонса-обжоры Несёмся с утра. Мы яйца кладём Целый день напролёт, Иначе обжора наш Тут же умрёт! Он ест только яйца На завтрак и ужин, Проглотит в обед Сразу несколько дюжин! Он любит их всмятку, В мешочек, крутыми, В омлетах, в глазуньях И просто – сырыми! Кряк-кряк! Кря-кря-кря! Для Джонса-обжоры Несёмся с утра. Мы утки-несушки На лапчатых ножках Идём вперевалку Готовить кормёжку Для Джонса-обжоры, Для Джо-яйцееда — И сотни яиц Ему мало к обеду. КРЯК-КРЯК! КРЯ-КРЯ-КРЯ! Для Джонса-обжоры Несёмся с утра.Допев до конца, чудища присели враскоряк, поднатужились, и когда встали, оказалось, что они отложили яйца. Под каждым лежало большое, кремового цвета яйцо. Испугавшись, что её сейчас заставят сделать то же самое, Полл поспешно собрала яйца и преподнесла их Прядильному бесу. Он же, ловко разбив скорлупки, отправил все до единого желтки и белки в свою ненасытную глотку. А потом погладил Полл по головке так, что её передёрнуло от омерзения, и сказал:
– Коротышка наш! Он малый смышлёный. Это так же верно, как то, что меня зовут…
– Как? – снова не выдержала Полл. – Как тебя зовут?
Но бес не ответил. Опомнившись, он погрозил Полл пальцем и хихикнул:
– Шалишь, Коротышка. Меня на слове не поймаешь!
Полл чуть язык себе не откусила от досады: бес почти проговорился, а она его спугнула.
– Эй, Коротышка! Покажи-ка, как ты танцуешь! – крикнул бес и, кубарем скатившись со скелета в самую гущу чудищ и чертенят, принялся выделывать такие коленца, что только хвост замелькал.
Остальные тоже закружились в дикой пляске, а Арахна отбивала такт железным черпаком о стенку котла. Крепко ухватив Полл за руку, бес скакал до небес, приникал к земле, крутился веретеном, юлой выныривал из роя чудищ, и Полл ничего не оставалось, как скакать, приникать, крутиться и выныривать вместе с ним. Сердце её бешено колотилось: вот-вот выпрыгнет из груди, она спотыкалась и, задыхаясь, ловила ртом воздух.