Серебряное дерево (с иллюстрациями Н. Гольц)
Шрифт:
— Ура, травка! — во всё горло закричал Коренёк.
Самый большой камень пирамиды весь потрескался — когда строилась пирамида, на него тоже пролилось немало детских слёз, и этот горький раствор разъел трещины.
От звуков музыки трещины ширились, и сквозь них доносились какие-то неясные звуки.
Виолка прижалась к камню ухом и сказала:
— Я слышу плеск и журчание...
— Вода? — затаил дыхание Лягушонок. Девочка ещё раз прислушалась и подтвердила:
— Вода!
Услыхав о воде, Лягушонок
— Музыканты, огонь!
Все бросились к пирамиде, музыканты дунули в трубы и свирели, ударили в тарелки.
Камень ещё больше потрескался, и сквозь щели засочилась вода.
— Там, в глубине, подземная речка! — сверкнув глазами, закричал Лягушонок.
— Оттого и смогли жить здесь травинки, — рассудительно заметил Коренёк.
Пирамиду разрушили, и все увидели вход в пещеру. Как только отбросили последний камень, закрывающий вход, из пещеры хлынула вода. Это и в самом деле оказалась речка, снова чутьё не обмануло Лягушонка. Речка была небольшая, но и то хорошо: ведь она несла воду в булыганскую пустыню!
Так вот почему каменный правитель построил у входа в подземелье целую пирамиду и всегда так старательно её чинил! Булыган боялся, что из-под земли вырвется вода, а с ней в пустыню вернётся жизнь. Хоть и глуп был Булыган, но он хорошо помнил, как образовалось его государство. Когда-то каменный обвал зажал горло речке. С тех пор речка стала подземной, вокруг умерла жизнь, и здесь, среди камней, нашли прибежище люди с окаменевшими сердцами.
— А где дети? — спросил вдруг Минус. — Где булыганские дети?
Булыганчата прятались за развалинами дворца. Сначала они бросали в свирельцев камнями и песком. Но, увидев их добрые улыбки, дети притихли и дали погладить себя по голове.
— Немедленно перевезти их в Свирелию! — распорядился Минус.
Свирельцы уступили булыганчатам своих осликов и верблюдов, и они, очень довольные, двинулись в Свирелию.
Чик и Виолка верхом на Аргамаке поехали их провожать.
В Свирелии дети сначала пугались деревьев и цветов, которые успел развести кое-где садовник Грушка, — ведь они отроду не видели ничего, кроме камней и песка. Но потом привыкли и стали собирать букеты.
Ласково встретили бедных булыганчат жители Свирелии, а свирельские дети сразу же отдали им свои самые хорошие игрушки.
А какова была встреча булыганчат с бывшими каменными воинами! Дети узнавали своих отцов и вместе с ними плакали и смеялись.
А многие булыганцы уже не хуже свирельцев играли на свирелях и приплясывали от радости.
Между тем в Булыгании произошло ещё одно важное событие.
Когда открылся вход в булыганское подземелье-пещеру, отправиться на разведку вызвались Шишка, Стружка и Мушка.
— Наконец-то и мы займёмся настоящим делом, — строго сказал Шишка.
— Мы пойдём по берегу подземной речки и вдруг опять найдём что-нибудь полезное, — заулыбался всегда всем довольный Стружка.
— До свидания, мы скоро вернёмся, — вежливо закончил маленький чернявый Мушка и вскинул на плечо рюкзак.
Проводив разведчиков, все столпились возле пещеры.
А речка всё текла и текла, раздвигала пески Булыгании и направлялась прямо в сторону Свирелии.
Опять все купались и загорали.
Только Лягушонок, против ожидания, не полез в воду. Он был взволнован, накручивал на палец чуб, чертил схемы и рисовал на карте красные крестики. Он уже воображал, как булыганскую речку соединит каналом со Свирельским морем, как море станет ещё больше, как оживёт булыганская пустыня.
— Помогите! — раздался вдруг чей-то крик.
Три друга-разведчика выносили кого-то из пещеры.
Все бросились на помощь.
— Мы услыхали стоны и наткнулись на человека, — доложил Шишка.
— Его, видно, ушибло камнем, когда всё рушилось, — добавил Стружка.
— Мы надеемся, что он жив, — заключил Мушка и вздохнул.
Пострадавший оказался древним старичком. Он был в выгоревшей панамке, с белой нечёсаной бородой, с туго набитой чем-то походной сумкой на плече. На брюках его и рубашке — множество карманов, в них рассована всякая всячина, и оттого казалось, будто старичок весь в шишках. Незнакомец был без сознания.
Учитель Минус стоял бледный, растерянный, боясь поверить своим глазам, и только неслышно шевелил губами.
— Доктора! — крикнул кто-то.
И прежде чем успел подоспеть Витаминчик, Минус, опомнившись наконец, бросился к старичку со словами:
— Гранат! Дорогой Гранат!
Тот чуть приоткрыл глаза и слабо вздохнул.
— Какое счастье! Он жив! — воскликнул Минус, слушая пульс мудреца.
Но Гранат был так слаб, что не мог выговорить ни слова. Он опять закрыл глаза и потерял сознание.
Глава пятнадцатая.
ГЕМ СПАСАЕТ ГРАНАТА И ЛЕЧИТ ДРУГИХ СВИРЕЛЬЦЕВ
— Где же Гематоген?! — в волнении спросил Минус.
— Профессор остался в Свирелии, — ответила Ампулка.
— Что-то там делает с Прыгунами, — уточнил Витаминчик.
— Ах, да, — спохватился Минус, — ведь он получил наконец самое важное лекарство из серебряных почек...
Так оно и было.
Как только булыганцы бежали из Свирелии, Гематоген снова закрылся в своей больничной палатке и опять дни и ночи стучал в ступке, размешивал мази и катал пилюли, кипятил какую-то жидкость и по каплям наполнял ею большую бутыль с надписью «Гранатин-фортунатин».