Серебряное время (сборник)
Шрифт:
— Где-то я ее видела, — произнесла Анна. — Но где? Не помню.
— Не знаю, — сказал Кин.
— В зеркале. Она чертовски похожа на вас, — сказал Жюль.
— Спасибо. Вы мне льстите.
Еще один человек втиснулся в эту группу. Он был одет, как и смуглые воины, пожалуй, чуть побогаче. На груди его была приколота большая серебряная брошь.
— Ну как, Жюль, мы сегодня их услышим? — спросил Кин.
— Что я могу поделать? Это же всегда так бывает!
Анна подумала, что самый факт технических неполадок как-то роднит ее с далеким будущим.
Вдруг мальчишка у барьера замахал руками, царственная дама беззвучно ахнула, рыжий красавец нахмурился. Снаружи что-то произошло.
11
Кин развернул шар.
Из леса, с дальней от реки стороны, вышло мирное стадо коров, которых гнали к городу три пастуха в серых портах и длинных, до колен, рубахах. Видимо, они не знали о том, что рыцари уже рядом. Их заметили одновременно с крепостной стены и от ручья. Услышав крики с городских стен и увидев рыцарей, пастухи засуетились, стали подгонять коров, которые никак не могли взять в толк, куда и почему им нужно торопиться. Стадо сбилось в кучу, пастухи бестолково стегали несчастную скотину кнутами.
В рыцарском стане царила суматоха, божьим дворянам очень хотелось перехватить стадо. Но лошади меченосцев были расседланы, и потому к ручью побежали пехотинцы, размахивая мечами и топориками. Звука не было, но Анна представила себе, какой гомон стоит над склоном холма. Кин повернул шар к стене города. Народ на башнях раздался в стороны, уступив место лучникам. Рыжего красавца не было видно, длиннолицый князь был мрачен.
Лучники стреляли по бегущим от ручья и от осадной башни ратникам, но большинство стрел не долетало до цели, хотя одна из них попала в корову. Та вырвалась из стада и понеслась, подпрыгивая, по лугу. Оперенная стрела покачивалась у нее в загривке, словно бандерилья у быка во время корриды.
Тем временем немцы добежали до пастухов. Все произошло так быстро, что Анна чуть было не попросила Кина прокрутить сцену еще раз. Один из пастухов упал на землю и замер. Второй повис на дюжем ратнике, но другой немец крутился вокруг них, размахивая топором, видимо, боясь угодить по товарищу. Третий пастух бежал к воротам, а за ним гнались человек десять. Он добежал до рва, спрыгнул вниз. Немцы — за ним. Анна видела, как в отчаянии — только тут до нее докатилось отчаяние, управлявшее пастухом, — маленькая фигурка карабкалась, распластавшись, по отлогому склону рва, чтобы выбраться к стене, а ратники уже дотягивались до него.
Один из преследователей рухнул на дно. Это не остановило остальных. Стрелы впивались в траву, отскакивали от кольчуг, еще один ратник опустился на колени, прижимая ладонь к раненой руке. Передний кнехт наконец догнал пастуха и, не дотянувшись, ударил его по ноге. Боль — Анна ощутила ее так, словно ударили ее, — заставила пастуха прыгнуть вперед и на четвереньках заковылять к стене. Яркая красная кровь хлестала из раны, оставляя след, по которому, словно волки, карабкались
— Открой ворота! — закричала Анна.
Жюль вздрогнул.
Еще один немец упал, пытаясь вырвать из груди стрелу, и, как будто послушавшись Анну, ворота начали очень медленно растворяться наружу. Но пастуху уже было все равно, потому что он снова упал у ворот и настигший его ратник всадил ему в спину боевой топор и тут же сам упал рядом, потому что по крайней мере пять стрел прошили его, приколов к земле, как жука.
В раскрывшихся воротах возникла мгновенная толкучка — легкие всадники в черных штанах, стеганых куртках и красных колпаках, с саблями в руках, мешая друг другу, спешили наружу.
— Ну вот, — сказала Анна, — могли бы на две минуты раньше выскочить. Стадо-то они вернут, а пастухов убили.
Пастух лежал на груди в луже быстро темнеющей крови, и лошади перескакивали через него. Вслед за ятвягами уже медленнее выехали еще несколько воинов в кольчугах со стальными пластинами на груди и конических железных шлемах со стальными полосами впереди, прикрывающими нос. Анна сразу угадала в одном из всадников рыжего красавца.
— Смотрите, — сказала она. — Если он сейчас погибнет…
Кин бросил шар вниз, ближе к всадникам.
Когда из ворот выскочили ятвяги, Анна почему-то решила, что русские уже победили: не могла отделаться от неосознанной убежденности в том, что смотрит кино. А в кино после ряда драматических или даже трагических событий обязательно появляются Наши — в тачанках, верхом или даже на танках. После этого враг, зализывая раны, откатывается в свою берлогу.
Стадо к этому времени отдалилось от стен. Те ратники, которые не стали гнаться за пастухом, умело направляли его к ручью, оглядываясь на крепость, знали, что русские отдавать коров так просто не захотят. Навстречу им к ручью спускались рыцари.
Ятвяги, словно не видя опасности, закрутились вокруг запуганных коров, рубясь с загонщиками, и, когда на них напали тяжело вооруженные рыцари, сразу легко и как-то весело откатились обратно к крепости, навстречу дружинникам.
Немцы стали преследовать их, и Анна поняла, что стадо потеряно.
Но рыжий воин и дружинники рассудили иначе. Захватывая мчащихся навстречу ятвягов, как магнит захватывает металлические опилки, они скатились к рыцарскому отряду и слились с меченосцами в густую, плотную массу.
— Если бы стада не было, — заметил вдруг Кин, возвращая Анну в полумрак комнаты, — рыцарям надо было его придумать.
К этому моменту Анна потеряла смысл боя, его логику — словно ее внимания хватило лишь на отдельные его фрагменты, на блеск меча, открытый от боли рот всадника, раздутые ноздри коня… Рыжий красавец поднимал меч двумя руками, словно рубил дрова, и Анне были видны искры от удара о треугольный белый с красным крестом щит могучего рыцаря в белом плаще. Откуда-то сбоку в поле зрения Анны ворвался конец копья, которое ударило рыжего в бок, и он начал медленно, не выпуская меча, валиться наземь.