Серебряные пули с урановым сердечником
Шрифт:
– Да пошел ты!
Серо-зеленые тем временем уже добрались до входа в башню, и здесь их наступление застопорилось – похоже, никто из воспылавших праведной ненавистью к вторженцам не озаботился захватить с собой ключ от двери. Теперь же им явно не хватало хорошего тарана… впрочем, не так уж не хватало – одна из красно-бурых крич, небрежно распихав серо-зеленых, с маху саданула кулаком в дверь, и наша башня ощутимо содрогнулась.
– Командир! – Увлеченный представлением внизу, я слишком поздно начал оборачиваться к Свомстеру. – Я думаю, мне пора начинать работать!
– Свом, нет!
Кажется,
Прыжок с пяти метров в самую гущу толпы перед входом в башню был немыслим сам по себе. Но Мастер Меча сделал именно это и даже сумел устоять на ногах в первый миг после приземления, когда оказавшиеся рядом инстинктивно шарахнулись от него – а в следующий миг они начали умирать.
Это было что-то невероятное – Свом просто шел сквозь них, а они бросались на него и отлетали назад, когда сверкающие росчерки заставляли тела взрываться фонтанами алых брызг. И умирали. В считаные секунды плошадка перед ведущей в башню дверью оказалась устланной телами – и на какое-то неуловимое мгновение, несмотря на подбегавшие с двух сторон новые цепочки охранников, я вдруг поверил, что Мастеру Меча с Пилеринга удастся.
А затем между зубцами соседней башни что-то коротко блеснуло, волна опаляющего жара заставила меня качнуться назад, а там, внизу, залитые кровью камни вскипели, почувствовав мимолетное прикосновение звездного дыхания.
Мчавшиеся к месту схватки стражники замерли, а затем начали медленно пятиться.
– И что теперь? – безучастным тоном осведомилась Венджер.
– Теперь, – медленно произнес я, – ты откроешь портал, и вы постараетесь убраться как можно дальше от этого замка.
– Что значит твое «вы»? – подозрительно вскинулся эльф. – А ты? Останешься?
Я молча кивнул.
– Я останусь с тобой!
Кажется, Дайк все же сказала это раньше Золушки. Да, наверное, потому что иначе я бы ее просто не расслышал – красноволоска говорила своим обычным спокойно-безмятежным голоском, а вот выкрик моей напарницы наверняка донесся до соседних башен.
– Венджер, – повернулся я к ведьме, – ты травму средней тяжести исцелить сумеешь?
– Смотря какую, – озадаченно отозвалась ведьма. – А в чем…
Прежде чем она закончила свою фразу, я резко развернулся и ударил. Ребром ладони – наотмашь. Только на этот раз не по горлу, а под основание черепа – и в последний момент чуть сдержав удар.
– В ней, – сообщил я, подхватывая обмякшую напарницу. – Возможно, ей потребуется твоя помощь. Но не раньше, чем вы уберетесь не меньше чем на десяток миреров от замка.
– Я, – все тем же тоном напомнила Дайк, – остаюсь.
– Остаешься-остаешься, – подтвердил я. – Вот уж чего не собираюсь делать, так это с тобой спорить.
– Не знаю, – сказала после недолгой паузы ведьма, – на что ты рассчитываешь, землянин. Но… да помогут тебе в этом все боги Ойкумены.
– Послушай, Вуко, – чуть обиженно начал эльф. – Не думаешь же ты, что я…
– Мо-олчать, – заорал я в лучших традициях старшины Стрешнева и, подхватив одной рукой за загривок недоуменно моргающего бесенка, а второй сцапав за воротник курточки эльфа, под отчаянное «хозя-я-ин!» с силой
– Зря ты с ними так, – тихо сказала Дайк полминуты спустя и, подумав, добавила: – Поступил.
– Да? – вяло удивился я. – Ну… может быть, и зря. Просто очень не люблю прощаться.
– Они обидятся.
– Хорошо. Чем больше будут обижаться, тем меньше думать о том, что с нами случилось.
– Ты ведь не злой, – укоризненно сказал Дайк. – Зачем ты так?
– Есть в моем Мире… – Я подошел к краю площадки и осторожно заглянул вниз. Камень остывал на удивление быстро – он уже успел превратиться из ярко-красного в темно-вишневый. Правда, стража по-прежнему удерживалась на почтительной дистанции от оплавленного пятна. – Такая очень странная доброта, которая называется «целесообразность». Иногда мне кажется, что на самом деле она и не доброта вовсе, а лишь… знаешь, давай не будем об этом, ладно? У нас с тобой, если эти олухи внизу не догадаются охладить лаву каким-нибудь морозящим заклятием, есть целая вечность – не меньше пяти минут! Так что давай поговорим о чем-нибудь по-настоящему интересном и важном.
– О чем? – с любопытством спросила Дайк и, улыбнувшись, добавила: – Например?
Я улыбнулся в ответ.
– Например? О нас.
Следующие пять минут мы молча сидели рядом, держась за руки.
Дверь камеры захлопнулась за моей спиной с противным металлическим лязгом – словно рушащийся вниз нож гильотины.
Гильотины? Я внутренне усмехнулся. Ну и воображение у тебя, Мракович. Как будто ты хоть раз в жизни слышал, как работает гильотина… разве что в каком-нибудь историческом муве. А этот звук похож на лязг люка на старинной атомарине, в титановом гробу которой отрабатывают экипажную спайку третьекурсники Академии. Впрочем, там я тоже не был… пока.
Или… был?
Я закрыл глаза – и вновь услышал за спиной грохот люка и хриплое дыхание бегущего впереди курсанта. Грохот форменных башмаков по настилу, режущий уши аларм боевой тревоги, «третий отсек к бою готов» – и соленый ветер в лицо, а вокруг, сколько хватает глаз, только свинцовые воды Северной Атлантики.
Бред! Сумасшествие какое-то!
Что-то происходило со мной… внутри меня… я упал на колени и прижал уши ладонями, пытаясь заглушить идущий, казалось, отовсюду звук. Немыслимой, невероятной силы, он раскаленным штопором ввинчивался в мозг, и там, в глубине черепа, его перепады складывались в буквы, а буквы – в слова.
– Ситуация третьего класса! Угроза срыва выполнения задания! Рекомендуется полное развертывание! Для полного развертывания необходимо назвать пароль!
Какой еще, к Троту, пароль? Что происходит?
Но какой-то крохотный комочек в глубине уже рванулся навстречу этому звуку – и губы, словно сами по себе, дрогнули, роняя незнакомые мне доселе слова:
Не stood upon that fateful ground Cast his lethargic eye around, And said beneath his breath.