Серебряный бегун

Дорохов Алексей

Взять, скажем, прыжок в высоту с разбега.

Ещё не так давно наши прыгуны пользовались способом «перешагивания». Этим простым способом прыгают и сегодня все ребята. Прыгуны подбегали к планке и, с силой оттолкнувшись от земли, перешагивали через неё, двигая ногами, как ножницами. Они словно садились в воздухе над планкой. Однако таким способом никто не мог прыгнуть выше двух метров.

Но стоило американскому студенту Хорейну найти другой способ - «перекат», при котором прыгун как бы ложится в воздухе на бок и, лёжа, перекатывается через планку, как спортсмены легко преодолели двухметровый

рубеж. А затем, найдя ещё более совершенный способ - «перекидной», при котором спортсмен ложится лицом к планке и поочерёдно перекидывает через неё ноги, начали прыгать не только на два метра, а на два метра и два… четыре… пять… десять и даже шестнадцать сантиметров сверх того.

Как же сумели спортсмены разобраться в таком быстром и коротком движении, как прыжок, и изменить способ пролетать над планкой? В этом им помогла «лупа времени». Она дала возможность превратить короткое и быстрое движение прыгуна в длинное и медленное. Что же это за чудесная лупа?

У английского писателя Герберта Уэллса, книги которого ты, наверное, читал, есть рассказ «Новейший ускоритель». В нём описывается, как один врач изобрёл необыкновенную жидкость. Стоило только её выпить - и человек начинал двигаться в тысячу раз быстрее обычного. Он жил теперь с такой скоростью, что все предметы, которые продолжали двигаться по-прежнему, казались ему почти неподвижными.

Вот как Уэллс описывает действие ускорителя:

«Доктор Гибборн растопырил пальцы, в которых держал стакан. Естественно, я не мог не вздрогнуть, ожидая, что стакан упадёт и разобьётся.

Но стакан не упал. Он повис в воздухе и медленно опускался вниз.

Доктор Гибборн провёл рукой вокруг стакана, над ним и под ним. Потом он взял его за донышко и тихонько поставил на стол…

Мы вышли на улицу. Перед нами была пчела. Она медленно перебирала крылышками в воздухе и двигалась со скоростью весьма ленивой улитки».

Сейчас каждый может увидеть мир таким, каким он представлялся доктору Гибборну и его другу. Для этого нам не нужно пить никаких ускорителей.

Ты, наверное, видел в кино научные или сказочные картины, отдельные эпизоды которых сняты по способу «ускоренной съёмки». В этих картинах видно, например, как человек опрокидывает графин и из горлышка медленно опускается на землю струя воды.

Делаются такие «чудеса» довольно просто. Оператор снимает эти кадры, пуская механизм аппарата в несколько раз быстрее обычного. Если затем демонстрировать готовый фильм с обычной скоростью, то на экране все будет двигаться во столько же раз медленней.

Такая съёмка называется иногда «лупой времени».

Обычная лупа делает маленький предмет большим, и тебе удобнее его рассматривать во всех подробностях.

А «лупа времени» делает быстрое движение медленным, и это позволяет тебе его подробно рассмотреть.

Благодаря «лупе времени» спортсмены могут видеть, как они прыгают, и замечать свои ошибки, чтобы их исправлять.

Есть у спортсменов и другой способ посмотреть на себя со стороны.

Если бы ты попал как-нибудь ночью на стадион Института физкультуры, ты смог бы увидеть необычайное зрелище.

На тёмной площадке для прыжков операторы тшательно устанавливают фотоаппараты, направляя их на стойки

с планкой. Появляется человек, с ног до головы опутанный сетью тонких проводов.

Человек говорит «Готово!» - и вдруг весь вспыхивает маленькими яркими огоньками, как иллюминированная ёлка. Крохотные лампочки светятся у него на руках, ногах, плечах, голове, груди.

Затем человек прыгает. Его тело пролетает над планкой в ночной темноте, как сверкающая сказочная птица, чертя на фоне чёрного неба огненные линии. Щёлкают затворы фотоаппаратов.

На плёнке остаются следы тех линий, которые описывали в воздухе лампочки, прикреплённые к костюму прыгуна. Эти линии показывают, как двигались его руки и ноги в момент прыжка.

Такой снимок называется циклограммой.

Рассматривая кадры киноплёнки и циклограммы, спортсмены терпеливо изучают свои прыжки. Они ищут новые, более выгодные способы прыгать и добиваются удивительной точности каждого движения.

Николай Озолин, например, прыгая с шестом почти на высоту второго этажа, подымался вверх ровно на столько сантиметров, сколько было нужно, чтобы перелететь через планку, не задев её. Если же планку ставили на несколько сантиметров выше, он увеличивал высоту своего прыжка на столько же сантиметров, не больше. Так точно было рассчитано у него каждое усилие!

Мастер спорта Юрий Литуев, которому одно время принадлежал мировой рекорд в беге с барьерами, вполне мог бы прыгать через препятствия с завязанными глазами. Он твёрдо знал, сколько шагов ему надо пробежать до первого барьера, и каждый его шаг был всегда одной и той же длины. Барьер он не задевал никогда, но, если положить на барьер карандаш, он сбросил бы его пяткой. Барьер с карандашом - это уже лишняя, не нужная ему высота. На неё он не тренировался.

ЖИВАЯ ТЕТИВА

У ограды Александровского дворца в городе Пушкине стоят две большие мраморные статуи.

Одна из них, созданная известным скульптором Николаем Пименовым, изображает юношу, играющего в бабки. Другая, работы скульптора Александра Лога-новского, изображает юношу, играющего в свайку.

«Бабки» и «свайка» - старинные русские народные игры. Играя в них, надо было метко бросать битки, сделанные из лошадиных костей.

Этим статуям А. С. Пушкин посвятил два четверостишия:

НА СТАТУЮ ИГРАЮЩЕГО В БАБКИ

Юноша трижды шагнул, наклонился, рукой о колено Бодро опёрся, другой поднял меткую кость. Вот уж прицелился… прочь! Раздайся, народ любопытный, Врозь расступись; не мешай русской удалой игре.

НА СТАТУЮ ИГРАЮЩЕГО В СВАЙКУ

Юноша, полный красы, напряженья, усилия чуждый, Строен, лёгок и могуч, - тешится быстрой игрой! Вот и товарищ тебе, Дискобол! Он достоин, клянуся. Дружно обнявшись с тобой, после игры отдыхать.