Серебряный доспех
Шрифт:
– Кто такой Ринан Сих?
– решилась Пенна.
– Инквизитор.
Она уже сама догадалась. Инквизитор. Ринан Сих. Следует запомнить это имя.
Инквизиторы, как и тайные ночные убийцы из ордена Койар, зачастую остаются невидимками. Ни имен, ни лиц, ни голосов. И тем не менее именно они, адепты Серого ордена, стоят за зверскими бойнями, когда в одну ночь вырезалось население целых городов по одному лишь подозрению, что Несущий Слово, Мор-Таурон, якобы скрывается где-то поблизости. Эти акции устрашения ни к чему не приводили… пока. И Мор-Таурон оставался на свободе, неуловимый, непобедимый.
– Не шевелись, - почти ласковым тоном сказал второй койар, обращаясь к Пенне.
– Я, конечно, не промахнусь, но… лучше не шевелись.
Совет прозвучал спокойно, едва ли не дружески. Пенна застыла. Она даже моргать боялась. Сквозь оцепенение, сбросить которое она была не в силах, девушка видела, как койар вынимает откуда-то из бесчисленных складок своей одежды духовую трубку, вытаскивает из-за уха невесомую отравленную иглу - боги, он носит такие вещи просто в волосах!
– и вставляет ее в трубку…
Один вздох, одно неуловимое касание - и Пенна погрузилась в темноту. Словно по волшебству ее перенесли туда, где не было ни лиц, ни голосов, ни света, ни страха. Там не было ничего.
И это состояние показалось Пенне блаженством.
***
Как всякое блаженство, оно скоро закончилось. Девушке потребовалось время, чтобы понять, где она находится и что происходит вокруг.
Несомненно, ее вернули обратно в таверну «Палка и колесо». Однако знакомое помещение преобразилось до неузнаваемости. Куда подевались столы и расставленные вдоль стен скамьи? Вся мебель была сдвинута к одной стенке, дверь на кухню оказалась выбитой. Большая печь, на которой готовились яства, пыхтела, и на ней кипел огромный чан с водой. А на крюке, где обычно висели колбасы, болталось какое-то тело…
Пенна прищурилась, напрягая зрение в попытке понять, что здесь происходит. Магическая трансформация, которой некогда подверглась Пенна, позволяла девушке отлично различать детали на любом удалении благодаря этому свойству она била в цель без промаха, - но одно дело видеть, и совсем другое - понимать, что, собственно, ты видишь.
А то, что сейчас предстало взору Пенны, нуждалось в осмыслении.
Неожиданно Пенна вскрикнула:
– Человек!…
Рядом с ней засмеялись - сквозь зубы, не скрывая довольства.
– Боги! Там человек!
Это был хозяин таверны, связанный и подвешенный вниз головой. Крючья впивались в его тело, а кровь медленно капала прямо в кипящий котел.
Пенна рванулась к инстинктивной попытке броситься к нему на помощь, но что-то крепко удерживало девушку на месте. Она была привязана к столу, поставленному вертикально у стены так, чтобы она могла наблюдать за происходящим на кухне. Руки и ноги Пенны были прикручены к ножкам.
Пленница скосила глаза. Сперва ей почудилось, что в помещении таверны пусто - никого, кроме нее и несчастного владельца заведения. Однако, наученная опытом, она уже не обольщалась на сей счет. Пенна опустила веки и еще раз обвела взглядом комнату. Теперь она различала неуловимые тени, скользившие здесь повсюду. Комната была полна ими, они, казалось, вытеснили воздух, так что пленница начала задыхаться.
Она медленно перевела дыхание. Нет, она не позволит им взять над собой верх! Даже если они замучают ее до смерти, никто из койаров не услышит ее жалоб.
Кто-то коснулся ее щеки холодным лезвием.
– Посмотри вон туда, - произнес негромкий равнодушный голос.
Пенна невольно подчинилась.
Сбоку от нее стояло кресло. Пенна не могла бы сказать, появилось это кресло только что, изъятое из небытия какой-то магической силой, или же оно находилось здесь еще до того, как пленница очнулась. Это не имело сейчас значения.
В кресле восседал человек в сером. Тот самый, с молодым лицом и старыми глазами. Ринан Сих. Инквизитор. Его окружали койары, а справа, слева и за спиной стояли, неподвижные, точно статуи, люди в доспехах.
Бегство невозможно, поняла Пенна. Она и раньше не слишком-то надеялась на себя. Она всегда служила вспомогательной силой в отряде. Она вносила в ряды противников смятение своими стрелами, а ее товарищи доканчивали остальное.
Ни лука со стрелами, ни товарищей… Одна против целого враждебного мира.
Инквизитор заговорил. У него был на удивление молодой, свежий голос.
– Ты узнаешь помещение?
Пенна молчала.
Она не поняла, откуда пришла боль. Невидимый хлыст опоясал ее тело, заставив содрогнуться от едкого жара.
– Ты узнаешь помещение?
– повторил инквизитор.
– Таверна «Палка и колесо»… Но этого нельзя было делать!
– сказала Пенна.
В зеленых глазах Ринана мелькнула искра веселья.
– Почему?
Он сделал жест, останавливая койара, который уже занес было хлыст над беззащитной девушкой.
– Пусть говорит, - сказал инквизитор, улыбаясь.
– Я хочу знать ее мнение. По-моему, это поучительно.
Он обратил на Пенну доброжелательный взгляд.
– Почему ты находишь это неправильным? Мы выбрали самое просторное здание в городе. Дом, где самый большой общий зал. Горожане привыкли приходить сюда, не так ли? Они охотно придут, если мы позовем их. Для них в этом не будет ничего неприятно нового. По крайней мере, я надеюсь на это. Они же собирались здесь для того, чтобы посудачить? Почесать языками? Мы с радостью почешем их языки!
Он протянул руку, уверенный в том, что подручные его поймут без лишних слов, и кто-то из койаров положил ему на ладонь длинные острые щипцы.
– Видишь?
– Ринан показал щипцы Пенне.
– Вот эта штука раздирает язык на две половины. Так мы делаем из людей ящериц… из лживых людей, я хочу сказать.
Пенна закашлялась.
– Что?
– спросил Ринан.
– Ты хочешь что-то сказать мне?
Девушка пробормотала:
– Этого нельзя было делать… Это таверна, место, где люди отдыхают… Тут едят и пьют…