Серебряный орел
Шрифт:
— Помимо желания, чтобы ты дожил до лучшего будущего, Бренн хотел лишь одного. — (Ромул уже знал, что скажет дальше Тарквиний.) — Вернуть свою честь, спасая друзей.
— Чего он не смог сделать для жены и сына, — закончил Ромул.
— И для всех родственников.
Волна надежды вновь поднялась в душе Ромула.
— Значит, боги исполнили его главное желание…
— Я верю в это.
Некоторое время друзья сидели молча, отдавая дань памяти Бренна.
Возле самого причала высоко выпрыгнула из воды рыбина, решившая поймать муху на лету, и с громким плеском шлепнулась обратно.
Потянуло вонью. Ромул наморщил нос. Как ни странно, смрад напомнил ему о первом хозяине. Жестокий торговец мылся очень редко. И вдруг ему пришло в голову проверить честность Тарквиния.
— А как там насчет Гемелла?
Гаруспик вскинул на него удивленный взгляд.
— Его недавние предприятия провалились. А больше я ничего не знаю.
Удовлетворенный и обрадованный этим простым ответом, Ромул рискнул задать другой вопрос:
— Моя мать и Фабиола еще живы?
Слабо тлеющие угли надежды он прятал в самой глубине души, берег как источник жизни. И, боясь услышать возможный ответ гаруспика, еще ни разу не осмелился спросить.
Лицо Тарквиния помрачнело.
Ромул напрягся.
— Фабиола жива, — сказал после продолжительного молчания гаруспик. — В этом я уверен.
Радость захлестнула Ромула, он улыбнулся.
— А моя мать?
Тарквиний покачал головой.
Поднявшаяся было радость Ромула сменилась печалью. Впрочем, вряд ли стоило удивляться тому, что его мать не дожила до этого времени. Когда ее детей продали, Вельвинна была еще не старой, но никогда не отличалась ни силой, ни выносливостью. Разлука с детьми должна была сломить ее дух. Труд на соляных шахтах, куда грозился продать ее Гемелл, убивал за несколько месяцев даже самых сильных мужчин. Нечего было и рассчитывать на то, что она протянет в таком аду четыре с лишним года. Ромул продолжал представлять мать в своем воображении, потому что ее образ помогал ему справляться с собственными трудностями. И сейчас, закрыв глаза, он молился богам, чтобы они позаботились о ней в раю.
— А где сейчас Фабиола? — не без труда выдавил из себя следующий вопрос Ромул. — Все еще в борделе?
— Нет.
— Но где же?
— Точно не знаю, — ответил Тарквиний. — Если увижу что-нибудь еще, сразу же скажу тебе.
Ромул вздохнул и вновь задумался, почему же в его видении Фабиола находилась на Форуме. Ответа на эту загадку пока что не было. Оставалось только ждать.
Над ними пронзительно кричали чайки, напоминая о том, что они на самом берегу моря, по которому должен пролечь их путь домой. В душе Ромула рождались немыслимые ранее идеи.
Вдруг доски заскрипели под приближающимися тяжелыми шагами.
Гаруспик озабоченно прищурился, а рука Ромула сама собой потянулась к рукояти гладиуса. В этом порту на краю света у них не было ни одного друга — только потенциальные враги. Что и подтвердила сразу же интонация хриплого резкого голоса.
Слов Ромул не понял, но сердитый тон не оставлял сомнений в намерениях незнакомца.
— Он хочет знать, что мы делаем на его причале, — шепнул Тарквиний.
— Его причале? — недоверчиво переспросил Ромул.
Гаруспик лишь дернул бровями, ему пришлось скрыть улыбку.
Человек, стоявший перед ними подбоченившись, выглядел устрашающе. Смуглое тело, испещренное многочисленными шрамами, прикрывала лишь простая набедренная повязка. На груди и руках вздувались толстые подушки могучих мышц; запястья обеих рук были обвиты кожаными ремнями. Широкое небритое лицо обрамляли ниспадавшие бахромой тонкие косички из сальных темных волос. Совершенно расплющенный нос еще сильнее уродовал лицо с грубыми, звероподобными чертами. Гигант повторил свой вопрос.
Ни один из друзей не ответил, но оба вскочили на ноги и, не отворачиваясь от новоприбывшего, отошли на несколько шагов друг от друга.
На широком поясе, обвивавшем талию гиганта, висел меч с очень кривым лезвием. Судя по крошечным буроватым язвам на железе, его владелец был моряком. Или пиратом. Такие следы могут оставить на металле только брызги соленой воды, думал Ромул. Глупец, наверное, не знал, что оружие предохраняют от ржавчины, смазывая маслом. А может, ему просто наплевать.
Подняв руки в общепринятом мирном жесте, Тарквиний произнес несколько слов.
Вместо ответа раздался сердитый рык.
— Я сказал ему, что мы просто отдыхали, — шепнул Ромулу гаруспик.
— Это, похоже, его не успокоило, — пробормотал Ромул, изучая движения пирата.
— Нет, — озабоченным тоном ответил Тарквиний. — Ему хочется подраться.
— Скажи ему, что нам не нужны неприятности, — посоветовал Ромул.
Можно было не сомневаться, что где-то неподалеку находились друзья этого скота.
Тарквиний так и сделал.
Но вместо того чтобы отступить в сторону и дать незнакомцам пройти, гигант лишь глумливо ухмыльнулся и пошире расставил ноги, толстые, словно стволы вековых деревьев. Теперь он походил на деформированную статую какого-то колосса, возникшую посреди причала.
Разгневанный неприкрытой угрозой, Ромул машинально шагнул вперед.
— Осторожно, — предупредил Тарквиний.
Ромул посмотрел поверх плеча своего противника и увидел, что через фальшборт стоявшей поблизости хищной с виду дау за происходившим наблюдает целая толпа усмехающихся мужчин.
— Что делать-то?
Гаруспик заметил двух чаек, с громкими криками спорящих между собой за какой-то лакомый кусочек. Он был почти уверен, что лучше бы попробовать наняться в команду торгового судна, а не связываться с пиратами вроде тех, что скалили зубы с соседнего корабля. Но стоило проверить.
Ромул ждал, присматриваясь к гиганту.
Маленькая чайка с черным клювом в последний момент смело выхватила кусочек у большой, и на покрытом шрамами лице гаруспика блеснула улыбка.