Серебряный орел
Шрифт:
Оптион и его полуцентурия ушли, радостно улыбаясь. Секунд отправился с ними, но Секст остался.
— Пойдем ко мне, — сказал Брут, взяв Фабиолу за руку. — Там ты сможешь отдохнуть. Вечером состоится пир в честь нашей победы. Я уверен, Цезарь захочет, чтобы ты на нем присутствовала. Он много слышал о тебе.
Момент, которого Фабиола ждала всю свою жизнь, наконец настал. При мысли об этом у нее захватило дух. Она многое вытерпела, но о таком даже не мечтала. И все же это случилось. Благодаря Митре. На поле битвы в Галлии. Невероятно…
— Чудесно, — ответила она, пытаясь успокоиться. — Я буду счастлива наконец познакомиться с твоим командиром.
Фабиола наряжалась к вечеру с помощью Доцилозы. Из Алезии доставили туалетный столик, зеркала, немного драгоценностей, духов и платьев. Спрашивать, откуда все это взялось, Фабиола не стала. Наряд пришелся ей впору, словно был сшит для ее сестры-близнеца. Думать об этом было горько. Фабиола молча попросила Митру защитить хозяйку наряда, кем бы та ни была.
— Ты потрясающе смотришься, — сказал Брут, с восхищением глядя на Фабиолу. Он подошел ближе и кончиками пальцев погладил ее плечи. — Хочешь произвести впечатления на Цезаря, верно?
Доцилоза неодобрительно поджала губы.
— Если и да, то только для твоего блага, — возразила Фабиола. — Сам знаешь.
— Конечно, — смущенно ответил Брут. — Извини.
«Если бы ты знал, чего я хочу на самом деле…» — подумала Фабиола.
— Может быть, мне надеть что-нибудь другое?
Брут заглянул в низкий вырез ее шелковой столы, обнажавший белоснежную кожу.
— Нет, — с жаждущей улыбкой ответил он. — Все отлично.
Фабиола смягчилась и посмотрела в маленькое бронзовое зеркало, стоявшее на столике. Пока Доцилоза суетилась сзади, заправляя за уши несколько выбившихся локонов, Фабиола наносила последние мазки. Немного охры на щеки, чуточку сурьмы — и готово. Она старалась избегать солнца, поэтому до сих пор не нуждалась в отбеливании кожи с помощью свинца. Она была рада тому, что познакомится с Цезарем во время пира. Конечно, полководца будут постоянно отвлекать офицеры; это позволит ей как следует изучить его. Люди, которых она узнает, тоже будут потенциальными источниками информации о гениальном полководце. Фабиола еще раз решила использовать все уловки, чтобы узнать правду о своем отце.
Она смерила взглядом Брута. Ее возлюбленный надел форменную тунику, мягкие кожаные калиги и ослепительно белую тогу из тонкой шерсти. Вокруг него суетился, укладывая сложные складки тоги, несчастный вестипликус. Наконец Брут остался доволен и жестом отпустил уставшего раба.
Доцилоза извинилась и тоже выскользнула из шатра.
— Тебе нравится?
— Ты очень красив, милый, — пробормотала Фабиола и положила руку на его пах.
Всю вторую половину дня они совокуплялись как кролики, но реакция Брута оказалась неожиданно пылкой.
— Может быть, сошлешься на плохой желудок? — хрипловато предложила она.
— Прекрати! — засмеялся он. — Мы не можем пропустить пир.
— А я спокойно без него обошлась бы, — ответила Фабиола, целуя его в губы.
Брут, не догадывавшийся об ее истинных намерениях, самодовольно улыбнулся.
«Великий Митра, — взмолилась она, — подай мне знак. Цезарь это или нет…»
В огромный шатер полководца их проводил маленький эскорт из четырех легионеров во главе с оптионом.
Секст с тревогой смотрел им вслед. Ему хотелось не спускать с Фабиолы глаз. Никогда.
У входа в шатер Цезаря их ждал плешивый мажордом.
— Добро пожаловать, — сказал он, кланяясь в пояс. — Следуйте за мной.
Внезапно Фабиола ощутила плохое предчувствие и окаменела. Она что, с ума сошла? Даже если ее подозрения верны, не стоит и мечтать причинить вред одному из самых знаменитых сыновей Рима. Это было бы равносильно самоубийству. Хотя — какая разница? Она сама пережила множество опасностей, но ее брату-близнецу пришлось куда хуже. Без Ромула моя жизнь не имеет никакого значения, подумала Фабиола. Так что смерти я могу не бояться.
Брут не заметил ее волнения и охотно пошел за рабом. Фабиола взяла себя в руки и двинулась следом.
Просторное, но по-спартански обставленное помещение, в котором Цезарь днем встречался со своими офицерами, вечером преобразилось. Как обычно, каждый стол с трех сторон окружали ложа, оставляя четвертую сторону свободной. Среди двадцати с лишним гостей, приглашенных на обед, их пара была единственной. Легаты, трибуны и высшие штабные офицеры разместились на ложах по трое и отдыхали, а между ними взад и вперед сновали прислуживавшие рабы. Самого Цезаря еще не было, и присутствовавшие непринужденно переговаривались между собой; их голоса сливались в неясный гул.
Когда Брут вел Фабиолу вдоль столов, люди поворачивали головы им вслед и бормотали что-то одобрительное. Он кивал и кланялся многим офицерам, а Фабиола скромно улыбалась. Добравшись до главного стола, Брут приветствовал четверых мужчин, уже находившихся за ним. Фабиола обрадовалась. Именно здесь будет сидеть Цезарь; то, что ее пригласили за главный стол, — большая честь.
— Добрый вечер, Марк Антоний, Тит Лабиен, Кай Требоний и Гай Фабий.
Все четверо любезно ответили, но их взгляды были устремлены только на спутницу Брута.
— Позвольте представить вам Фабиолу, мою возлюбленную. Удивительно, но она решила рискнуть жизнью и пробраться через галльские пустоши, чтобы увидеть меня.
Антоний смерил Фабиолу долгим неприятным взглядом, на который она не обратила внимания.
— Меня это не удивляет, — одобрительно сказал Лабиен — худой седовласый мужчина лет под пятьдесят. — Ты — один из лучших офицеров Цезаря. Замечательный улов.
— Не слушай его, милая, — сказал Брут. — Этот человек вместе с Цезарем и Фабием выиграл последний бой. А эти двое, — он показал на Антония и Требония, — вчера спасли наши шкуры, приведя кавалерию.