Серебряный пояс
Шрифт:
— Так вот откуда эти звуки! — поднял бороду Григорий Панов. — А потом мерин по поселку ночами бродил, старух да ребятишек пугал, — и засмеялся, но ненадолго. — А если пристрелили бы? Один мужик на образа крестится, другой курок взводит. Среди нашего брата смелых людей большая часть!
— Может, оно и так. Только ты сам посуди, кто будет в темноте в невидимую цель палить в поселке? В тайге — другое дело. Но на улице… А вдруг это человек?
— И то верно! — довольно прищурил глаза Григорий. — А если бы кто-нибудь додумался, что перед ним нечистая сила?!
— Где это видано, чтобы за нечистой силой собаки бегали? — в тон ему усмехнулся Влас. — Вон, проклятые, все ноги нам искусали! Хороши защитники, ничего не скажешь!
— И чего же вы хотели добиться своими действиями?
— Ждали, когда убийца побежит или что-то предпримет.
— Дождались… — покачал головой Григорий Панов.
— Да уж, никто не думал, что Иван Сухоруков повесится… — усмехнулся Влас. — Трусом оказался! Как большинство ему подобных. Не выдержали нервы.
— Он и там, когда я его стрелял, тоже прыжками по тайге мчался! — задумчиво пробормотал Гришка Берестов. — Знал, что ему будет, если мужики-старатели или карабаевцы поймают…
— А как полностью доказать, что это был Иван Сухоруков, а не кто-то другой? — волнуется Иван.
— Эко, ты, однако, еще мал! — сухо перебил его отец. — Сходи, посмотри, стоит ли у Сухоруковых конь в стайке? А ведь правда, был у Ивана конь каурый! Как есть был! Он его всегда на ручей поить водил. А последние дни исчез мерин.
Все немного помолчали, обдумывая ситуацию. Из избы выглянула Анна Семеновна, сухо бросила:
— Стол накрыт. Зови гостей обедать! — и ушла назад.
— Сейчас придем, — ответил ей вслед Григорий Панов, продолжая сидеть.
— Вот вы мне скажите, кто такой Иван Сухоруков? Откуда он? Давно живет на прииске? Что за человек?! — задал Влас сразу несколько вопросов, определяя последние штрихи портрета убийцы.
— Черт его знает… — пожал плечами глава семейства Пановых и глубоко задумался. — А ведь его мало кто знает. Года три-четыре назад он поселился с женой у нас на прииске. Была отдельная, старая избенка, которую кто-то уступил. Двое детей небольшеньких, — показал ладонью от земли чуть выше метра. — Из всего хозяйства один конь каурый и был! Обыкновенная семья. Ни туда ни сюда. Сильно от всех не выделялись. Как говорится, ни нам, ни вам, попроси — не дам. Ванька-то, кажись, коногоном работал. Однако сколько помню, ни к одной артели старательской приписан не был, сам по себе.
— Вот тебе и сам по себе, — задумчиво проговорил Влас. — Видно, сюда, в тайгу, он по чьему-то приказу приехал. Все нюхать да высматривать. Это обычное дело. Где-то образовалась банда, хотят большой куш сорвать, а потом из Сибири выехать. Только, видимо, не получается. Большое золото карабаевцы в казну возят. А нападать на карабаевцев — это все равно, что по своей воле встать под клинок. Вот они и тешили себя мелкими грабежами: там килограмм, там три. Но этого не достаточно для безбедной жизни где-то в столице. Вероятно, они ждали удобного момента, все по приискам вынюхивали, где больше добывают, чтобы в один момент накрыть большой куш, и дело с концами. То, что Сухоруков повесился — далеко не окончание истории. Думаю, Иван всего лишь был рядовым исполнителем в банде: подслушать, вынюхать, высмотреть. Иначе не повесился бы от страха. Но его подельники остались. Неизвестно, сколько их: двое, трое или больше… Одно могу с твердой уверенностью сказать: работа нам предстоит тяжелая. Жадность фраера губит! Преступник редко отказывается от легкой добычи самовольно. Если обошлось раз, он верит, что пройдет и другой. Для такого убить старателя в тайге — проще простого! Нет человека — нет свидетеля. А золото в руках! Не надо полгода трудиться с кайлой да лопатой, в холодной воде борбаться. Что вам говорить? Сами все знаете.
— Что же от нас требуешь? — холодно посмотрел на него Григорий Северьянович.
— Многого не надо. Живите обыденной жизнью, как жили. Вот только где что подозрительное появится, человек чужой или непорядок в артели, сразу мне знать дайте!
— Вон как… Это что же, вроде как соглядатаями быть?
— Понимай это как хочешь, но знай, что я работаю в ваших интересах, чтобы завтра тебя или сына так же, как Тимофея Калягина, в тайге не закопали.
Все на некоторое время замолчали, обдумывая просьбу Власа. Было в этом раздумье что-то угрожающе томительное, как перед бурей: вот она, надвигается, но когда и с какими последствиями пройдет, неизвестно.
— Примечать-то, оно, конечно, можно, — глухо заметил Григорий Панов. — Только где же тебя сыскать-то? Ты сегодня здесь, завтра там. Можешь через год явиться или совсем не приехать. А беззаконник ждать не будет!
— На этот случай подкиньте в золотоскупку с песочком простой камешек, какие вместе с золотом промываете, желтого цвета, размером не больше ногтя. Это мой знак.
— Как это, простой камешек? — удивленно переглянулись отец и сын Пановы. — Да нас же засмеют по всей округе: Пановская артель с золотом подкидывает шлам!
— Не засмеют, — хитро подмигнул Влас. — В этом и весь секрет! Ошиблись, мол, извини, Василий, более такого не повторится. А Васька об этом камешке никому из старателей не скажет, кроме меня.
— Васька Тихонов… это… — догадался Иван раньше отца.
— Ну, только об этом, понятно, знать лишние не должны. Да, Васька наш ставленник.
— А Мишка Стелькин?
— Мишка? — переспросил Влас и гневно прищурил глаза. — Нет. Этот фрукт не с нами. О нем разговор особый. Есть подозрение, что… в общем, этого вам знать не надо.
— Вон как! — удивленно покачал головой Григорий Феоктистович. — Ишь! А ведь никто из приисковых не знал об этом.
— И не надо никому лишнему знать. Не буду я вам о нем много говорить, незачем. А то, что знак с ним подать — верное дело! Он мне весточку передаст. Как? Неважно. Я буду рядом, как только смогу! Если с желтым камешком подкинуть зелененький, что в ручьях есть, тогда я буду не один, со мной карабаевцы приедут. Это на тот случай, когда нужна срочная помощь или облава по тайге. Все понятно?
— Да уж, куда понятней, — покачали головами сын с отцом.
— Вот, раньше бы это знать… — заметил Иван.
— Что раньше? Были встречи? — насторожился Влас.
— Вероятно, были, — подтвердил тот, — и коротко рассказал случай, когда Наталья Шафранова встретила около прииска незнакомца на скале.
— Однако, что же вы на него сразу потихоньку облаву не обрушили? — возмущению Власа не было границ.
— Не до того было. Она как на прииск вернулась, тут медведь на корову напал. Пока скотину отбивали, забылось все. Наталья мне только вечером о том мужике рассказала. Пошли мы с Лешкой Воеводиным проверить, а того, понятно, след ветром выдуло.