Шрифт:
Олег Болтогаев
Серенький козлик
– Не бейте его, - проблеял я жалобно.
– А тебе какое дело?
– недовольно пробурчал мужик.
И снова огрел козленка по боку.
Я не мог понять - почему он их лупит. Уже третий день я наблюдал одну и ту же картину: этот крепкий, коренастый мужичок приводил на лужок у речки двоих козлят. Один козленок был белый, а другой - серый. Мужичок почему-то относился к козлятам очень злобно. Он нещадно был козлят по бокам длинным прутом. Бедные животные кричали от боли, пытались бежать
Мне было очень жаль козлят.
В то жаркое лето мне исполнилось семь лет и осенью я должен был идти в школу. Берега речки, недалеко от которой мы жили, были местом наших детских игр. Вечерами мы до одури играли здесь в войнушку. Остальную часть дня лужок пустовал и мужичок, похоже, присмотрел здесь место для своих козлят.
Обухом маленького топорика он вбивал в землю два колышка, так, чтобы козлята не могли достать друг друга и уходил вверх по дорожке.
Дождавшись, когда он исчезал за деревьями, я подходил к козлятам поближе.
Они были такие забавные!
Но поначалу я их боялся. Они меня, видимо, тоже.
Потому что, когда я произносил "бяша, бяша" и пытался приблизиться к ним, козлята отскакивали в сторону. Наверное, они, напуганные своим хозяином, не доверяли всем людям.
Я сорвал веточку клена и протянул ее одному из козлят.
Он с радостью ее слопал. Другой козленок тоже подошел поближе.
Но поскольку мужичок привязал их поодаль друг от друга, я не мог угощать обоих козлят одновременно. Так и ходил я веточкой, то к одному, то к другому. Аппетит у них был отменный!
Белый козленок был безрогий, а у серого имелись маленькие рожки.
Злобного хозяина козлят я назвал про себя Сидор.
Потому что я уже знал поговорку про сидорову козу.
Сидор приходил за своими животными уже к вечеру.
Видимо к этому времени козлята сильно хотели пить, потому что они громко блеяли. Отвязав козлят, Сидор подводил их к речке и они жадно пили воду.
Я сидел неподалеку и смотрел на все это.
"Вот, возьму и напою козлят днем" - подумал я.
Сидор никогда не давал козлятам напиться вволю.
Они явно хотели еще попить, а он дергал их за веревку и, ругаясь, тянул вверх по тропинке.
– Почему Вы их так не любите?
– набравшись смелости, спросил я.
– Потому что меня надурили!
– Кто? Козлята?
– Да нет! На базаре!
– Как?
– Как-как! Мне сказали, что это две козочки, а они оба оказались козлы!
Слово "козлы" он произнес с такой злобой, что по мне побежали мурашки.
При этом он сильно пнул под зад белого козленка. Тот заорал от боли.
По своей детской наивности я полагал, что рогатый козленок может боднуть, а безрогий нет. Оказалось, я ошибался.
Выяснилось это очень скоро.
Чтоб втереться к козлятам в доверие, я стал уносить из дома корочку хлеба. Я честно делил ее на три части и давал один кусочек белому, другой
Я совершенно не ожидал от него такой подлости, в глазах у меня потемнело, я упал и почувствовал, что сейчас меня стошнит.
Кое-как отдышавшись, я поднял голову. Надо мной в позе победителя стоял мой мучитель, мой палач, мой предатель. Наверное, он ждал, когда я встану, чтоб поддать мне еще. Я едва не заревел. Не от боли, хотя было больно. От обиды. Почему он меня боднул? Но еще обиднее было то, что козленок-то безрогий. Позор какой! Кому скажи, ведь засмеют!
С этого дня я перестал общаться с белым козленком. Конечно, иногда я его угощал, но я его не любил. А вот с его братцем у меня сложились вполне дружеские отношения. Хотя он и был рогатый.
Я стал звать его Серый.
Когда я решил осуществить свой замысел и напоить козлят, то выяснилось, что выдернуть из земли крепко вбитый колышек у меня не хватает силенок.
Тогда я принес свое маленькое ведерко и, набрав в него воды, предложил ее моим четвероногим приятелям. Серый выдул ведерко в одно мгновение.
Белый стал орать, требуя, чтобы я напоил и его. И хотя я был на него очень сердит, я все же принес воды и ему. Пей, морда!
Вины своей передо мной он, похоже, не осознавал и нагло требовал, чтобы я оказывал ему такие же знаки внимания, как и его серому братцу. Он прекрасно понимал, что я угощаю Серого корочкой хлеба с солью и горланил так громко, что я, опасаясь, что, услышав такие вопли, сюда примчится его хозяин, давал часть хлеба и ему.
Только сигарет я ему никогда не давал.
Это Лешка сказал мне, что козы любят сигареты. Вот я и стал собирать окурки и давать их козлятам. Они, и правда, набрасывались на них так, словно это были конфеты. Белому я дал сигареты только один раз. Потом я решил, что с него хватит и угощал козлиным деликатесом только Серого.
Скоро мама обнаружила, что карманы моей курточки пахнут табаком.
Напрасно я пытался рассказывать, что это для козлят.
Мама была убеждена, что я начал курить и сильно меня ругала.
Даже плакала. Чтобы не огорчать ее, я перестал носить сигареты моему серому приятелю. А вдруг они и для него были вредны?
Однажды белый козленок исчез.
– А куда делся беленький?
– наивно спросил я Сидора.
– В кастрюлю! Куда еще?
– радостно ответил мужичок.
Мне стало страшно.
Как это - "в кастрюлю"?
Нет! Не может быть!
И серенького ждет такая же участь?
От волнения стало сухо во рту.
Никогда прежде я не бежал домой так быстро.