Сережа, папа плохого не посоветует
Шрифт:
— А теперь сам возле того, самого длинного луча, в самом верху, надпиши рунами, которые ты понимаешь, словосочетание «Равноценный обмен», — принялся командовать Гуамоко, уже не создавая никаких проекций. — Слева, возле короткого луча, изобрази эмблему магии смерти, справа выложишь заготовленную тобой железу, пропитанную магией жизни, и нарисуешь руны защиты и устранения зла, а в нижней части рисунка, где будешь стоять ты сам, напиши способности, которые ты сам предлагаешь для обмена со своей подругой.
— Я не знаю, условного значка магии иллюзий. — Затруднился я с самым завершением своей художественной работы.
— Сам значок не имеет никакого значения. Главное, чтобы ты вписал абсолютно понятные тебе самому предложения, — последовало пояснение разумного артефакта. И я вписал: «магия иллюзий» русскими буквами. Отчего-то показалось, что так будет более правильно.
— Теперь нам надо снять с себя всю верхнюю одежду, — проговорил я, сам немало смущаясь. — Ритуал многозадачный и во многом сам интерпретирует действия участвующих и даже их помыслы. Одежда может быть расценена как символ закрытости и внести совершенно ненужные нам помехи.
Охо-хо! Вроде, совсем недавно мы обнимались и целовались на пляже. И одежда на нас тогда была чисто символическая, отчего же вдруг нахлынуло такое смущение?
Хм, Прокошева оказалась гораздо решительнее меня. Пока я, запутавшись в своих брюках, скакал на одной ножке, она уже стянула через голову платье, и решительно избавлялась от самых интимных деталей своего туалета. Что оставалось делать мне в таком вот случае? Поглядывая на совершенно нагую подругу, тоже взялся за резинку своих трусов. В конце концов, она совершенно права: полная обнаженность — куда надежнее нахождения в круге ритуала в трусах и лифчике. Символизм, однако, черт бы его побрал.
Два с половиной часа длился этот очень сложный ритуал, я специально время по стоявшим в углу гостиной часам засек. Разумеется, за такой долгий срок уже и смущение куда-то пропало, и накатившее было в самом начале возбуждение схлынуло без следа. Только речитатив повторяемых вслед за Гуамоко команд, волны магии, плещущейся между нами и вызываемые этими волнами озноб и чувство потери чего-то важного.
— Уф, кажись, закончил, — выговорил я хрипло, когда буйство магической стихии вокруг нас окончательно схлынуло. — Конечно, надо бы проверить, насколько все получилось, только я еще не придумал как. Заклинаниям магии иллюзий тебе учиться надо, а я сам даже дохлого жука не запас, чтобы проверить, что у меня с некромантией.
— Зато я запасла, — вдруг выпалила Айрис очень довольным тоном и, как была голышом, принялась копаться в своей сумочке, сваленной вместе с одеждой на одном из сдвинутых нами кресел, сверкая перед моим взором своим голеньким отклянченным назад задиком.
— Ну, что? Как там у тебя? — Поинтересовался я через минуту, украдкой изо всех сил разглядывая ее прелести.
— Ничего. Ничего не выходит, сам посмотри! — С трудно скрываемым в голосе торжеством, провозгласила красавица и протянула мне маленькую коробочку, в которой валялся, поджав лапки, совершенно дохлый и неподвижный большой зеленый жук.
— А… можно я попробую? — С непонятной мне самому робостью попросил я.
— Конечно, можно! — Довольная Айрис сунула мне в руки коробочку, уставившись во все глаза на то, как я буду действовать. Еще и посоветовала: — ты просто захоти, чтобы он вылез из коробки и перебрался к тебе на руку.
Я и воспользовался советом. И очень удивился, когда ощутил маленькие цепкие лапки, ухватившие меня за кожу запястья.
— Ура! Получилось! — И Айрис, как была голышом, вдруг кинулась мне в объятия.
Если кто-то подумает, что после такого мы с моей подругой занялись безудержным сексом, то… будет не очень далек от истины. По крайней мере, то, что в другом мире называлось петтингом, между нами случилось, и даже не один раз. Я еще сильно удивился, что Айрис без всякого стеснения сама первая начала подобные довольно смелые эксперименты. Правда, когда я, поддавшись очарованию момента, попытался завершить наши действия настоящим сексом, от нее шибануло сильным испугом:
— Сережа, нет! Я еще не готова, не делай этого! — И в мысли, сопровождавшей этот испуг тоже аналогичное: «Нет, только не это!».
И я отступил. Потому, когда мы, наласкавшись и наигравшись телами друг друга, и восстановив обстановку в Ленкиной гостиной, выходили из ее дома на улицу, где-то в глубине я испытывал ощущение… незавершенности что ли…. Впрочем, и Айрис, хоть и поддерживающая на лице благодарную улыбку, похоже, испытывала очень похожие чувства. Потому, дойдя до перекрестка, за которым виднелся ее дом, расстались мы без лишних сожалений. Блин! Все же иногда быть эмпатом — вовсе не благо!
Прямо с того перекрестка я в сторону пляжа и махнул. Ну, а чего, спрашивается, зря время то терять? Завтра с утра меня отец снова к себе заберет, кто знает, когда получится Тоту новую партию товара подкинуть.
Портал открыл на уже привычном месте, совсем чуточку в стороне от пляжа, в кустарнике. Перешел на ту сторону, осмотрелся. Вроде, все спокойно, можно отправляться по уже хорошо знакомому пути, к дереву с раздвоенной вершиной. Но, прежде чем отправляться в дорогу, все же связался с Тотом, а то, мало ли, может поселок, в котором он торгует, уже давно захватили, и мой бизнес накрылся медным тазом.
Тот моему появлению в его мире обрадовался. Зря я побаивался каких-то несчастий с поселком, напротив, в настоящий момент все хорошо у них складывалось. Блокада того лорда напрочь провалилась, и сейчас, наоборот, в поселке торговый бум начался, так что мое новое деловое предложение с радужными стрекозиными крыльями испытывать будет в самый раз. Короче, Тот обрадовался, я воодушевился и поспешил по уже хорошо знакомой дороге в направлении нашей точки обмена товаров.
Однако же на этот раз не задался у меня путь. Не то я мыслями до сих пор был этой своей встречей с девушкой поглощен, не то просто, слишком привык к миру демонов и утратил привычную осторожность, но внезапно, когда я проходил мимо одиноко стоящего дерева, мои мышцы оказались парализованы. Как шел, так и рухнул спиной с закинутым на нее рюкзаком на лесную подстилку. Разве что дышать еще мог, и то неглубоко и с немалыми дополнительными усилиями.
А потом с этого дерева в мою сторону спланировала какая-то непонятная штуковина.Причем, своим падением я оказался повернут к ней лицом, так что все приготовления по моему съедению смог рассматривать, так сказать, из первого ряда, с наилучшей для этого позиции. Летун, в полете выглядевший, как немного странный, кургузый дельтаплан, сделав круг, опустился прямо возле моих ног. Уже в полете он начал преобразовываться во что-то наподобие большого мешка. Вот в этот-то мешок, оказавшийся по совместительству и огромной беззубой пастью, и просто желудком меня и начало, начиная с ног, упаковывать. Причем, кожу ног сразу же начало немного щипать. Похоже было, что, если ничего дополнительного не произойдет, последние минуты жизни у меня выйдут очень-очень незабываемыми.