Шрифт:
– Спилить его к чёртовой бабушке! – Столько торжества и триумфа было в этом повелении, что казалось, будто Аполлинарий Феоктистович только что выиграл миллион в лотерею или вторую жизнь у внука упомянутой им прародительницы.
Завхоз детского дома номер 6 для детей-инвалидов давно копил злость на старый ясень, росший во дворе учреждения. Дело в том, что парковочное место на территории имелось всего одно и располагалось как раз под развесистой кроной того самого ясеня. Но дерево
Бригада из двух в меру щетинистых работников, уже успевших выпить аванс, с помощью матерных заклинаний завела шайтан-машину, официально именуемую бензопилой «Дружба», и через несчётное количество кошмарных минут бедное поверженное дерево лежало на детдомовском дворе, обречённо свесив к земле разлапистые ветви.
Если бы не чёртов радикулит, Аполлинарий натурально сплясал бы от радости, но пришлось, увы, ограничиться лишь невнятным победоносным возгласом. К концу дня ствол убитого исполина был распилен на тюльки, те отнесены в сарай, а уставшие, но довольные работники, слегка пошатываясь от вознаграждения, уносили за пазухой каждый по бутылке жидкой валюты.
Через несколько дней к копавшемуся в моторе «Жигулёнка» Аполлинарию подошёл электрик Митрич. После традиционных обсуждений отечественного автопрома, футбола и погоды, Митрич поинтересовался дальнейшей судьбой свеженапиленных тюлек.
– Так древесина ж завсегда пригодится в хозяйстве, – пожал плечами Аполлинарий. – Шкаф какой починить или парту.
– А кому чинить-то? – развёл руками Митрич. – Плотника-то нету!
Непонятно почему, но место плотника в этом доме скорби вечно пустовало. Никто на этой должности долго не засиживался: одни уезжали, другие заболевали, третьи начинали пьянствовать. Другие работники перешёптывались: место, мол, заколдованное. Но завхоз и директриса были умными партийными людьми, и в сказки не верили.
– А ты с какой целью интересуешься? – прищурился Аполлинарий.
– Так это… – электрик сконфуженно почесал соображалку. – Может, поделишься дровишками по старой дружбе? Мне баньку топить надо. За мной не заржавеет, сам ведь знаешь!
Только Аполлинарий заинтересованно приподнял бровь, прикидывая, с какой суммы начать торг, как из-за угла в их сторону выбежала дворничиха Нюся, в комплекте со своей метлой здорово напоминавшая бабу Ягу.
– Плотник! – зычным контральто кричала Нюся. – Плотник пришёл!
– Рейкин, значит… – задумчиво вздыхала директриса, оглядывая пришедшего трудоустраиваться мужичонку неопределённых лет с проплешиной на темечке, крючковатым носом и наполненными светлой печалью глазами. Подивившись его престраннейшему отчеству, она изучила его трудовую книжку и партбилет, после чего удовлетворённо передала его документы кадровице, а самого Рейкина – непосредственному начальнику. Аполлинарию, тобишь.
Завхоз показал Рейкину его новую мастерскую и порасспрашивал о его биографии. Плотник оказался свежеразведённым мужчиной, вследствие чего остро нуждался в квадратных метрах. По счастью, в пристройке детдома располагались жилые комнаты для персонала, одна из которых пустовала, так что жилищный вопрос Рейкина решился сразу же, не успев даже толком встать. Разошлись они с Аполлинарием ближе к вечеру, основательно отпраздновав новоселье и трудоустройство в одном флаконе.
С приходом Рейкина грусть и безысходность, царившие в детдоме, стали казаться не столь плотными и густыми, какими были до него. Столы, стулья, шкафы и двери становились будто совсем новыми, радуя глаз почти всех обитателей заведения. «Почти» – потому что жили здесь, помимо прочих, и незрячие ребятишки, коим, увы, не дано было увидеть результаты трудов нового плотника. Чуть погодя среди детдомовцев пополз слух, будто бы на кроватях, отремонтированных Рейкиным, стало гораздо лучше спаться, и сны при этом были сплошь какими-то сказочными. К сожалению, никому из персонала проверить эту информацию не удалось: детские кроватки были слишком маленькими, чтобы на них удобно разместился взрослый человек.
Сам Рейкин ходил по зданию с добродушной и искренней улыбкой, слегка поскрипывая суставами. Как-то само так получилось, что юные подопечные детдома его полюбили. Вечерами, когда погода была хорошей, он сидел на скамеечке возле пристройки и рассказывал сказки окружившей его стайке ребятишек. Юные обитатели приюта слушали, раскрыв рты. Кто-то из них сидел рядом на скамеечке, кто-то – на инвалидных колясках, прочие же – стояли полукругом. Лишь маленькая Ниночка не слушала эти добрые сказки, но вовсе не потому, что ей было неинтересно. Просто она с рождения не слышала ни одного звука, что наполняли особой красотой этот мир. Поэтому Ниночка внимательно смотрела на лицо Рейкина и читала сказки по его губам.
В те дни, когда погода хмурилась и не давала вдоволь насидеться во дворе, Рейкин уединялся в мастерской и вырезал разные поделки из древесины ясеневых тюлек, что ещё весной были единым целым.
Конец ознакомительного фрагмента.