Сергей Михалков

Михалков Сергей Владимирович

Волк-травоед

Вожак воров и сам матерый вор, Волк-живодер Как избежать облавы ни старался, А все ж попался. Теперь над ним свершится приговор. Не избежит преступник наказанья! Свидетели дают Правдивые, прямые показанья: «Зарезал здесь овцу, задрал теленка тут, А там свалить коня не посчитал за труд…» Улики налицо. Но судьи ждут. Что им убийца скажет в оправданье. «Известно. — начал Волк, — что испокон веков Всегда травили нас, волков, И скверные про нас пускали толки. Заблудится овца у сонных пастухов. Корова пропадет — все виноваты волки! А волки между тем давным давно Не могут видеть кровь, не могут слышать стоны. На травку перешли и на зерно. Сменили стол мясной на овощной — зеленый. А если иногда то там, то тут Ягненка одного-другого задерут. Так только

с целью самообороны… Надеюсь я на объективный суд!..» И порешили судьи тут: Дать Волку выговор и не лишать свободы, Раз изменился нрав у всей его породы. Но вот прошли уж годы. Как огласили этот приговор, А волки нападают до сих пор Все на стада, а не на огороды!

Бешеный пес

Однажды, в знойный день, взбесился Пес цепной И, ядовитой брызгая слюной. Сорвался вдруг с цепи, махнул через ограду — Да прямо к стаду! Сначала он напал по-волчьи на телка, Потом задрал невинного ягненка. Одних загрыз, другим порвал бока И насмерть ранил пастушонка. Короче: натворил таких он бед, Каких не видел свет! Когда б разбойника облавою не взяли, То многие еще бы пострадали. Но был в конце концов захвачен лютый Пес. И… производством дело началось! Уж не одна неделя пролетела — Полгода суд идет. Растет и пухнет дело — Чинят свидетелям допрос. Бандит в тюрьме окреп, подрос. Так на харчах казенных откормился И обленился. Что от хвоста до шеи залоснился. Он только знает спать да есть. При нем друзья. Услуг не счесть: Ему ошейники меняют, Его родные навещают, А два Шакала, посчитав за честь. Перед судом ретиво защищают: Скулят, визжат, и лают. И, чтобы умалить его вину, Повторный требуют анализ на слюну… «Чего же судьи ждут? Когда ж повесят Пса? — Слышны повсюду голоса. — Какой другой конец возможен для урода?..» Известны нам суды такого рода.

Арбуз

Арбуз, что из земли тянул нещадно соки, Что более других лежал на солнцепеке И вырос до такой величины, Что все другие кавуны С ним оказались не равны, Перед собратьями своими возгордился: «Я тяжелее всех, каков же я на вкус?! Всяк скажет про меня: «Арбуз так уж арбуз!..» Так до тех пор он хвастал и кичился. Пока в хозяйских вдруг руках не очутился. А как попал под нож. То оказался уж не так хорош. Что толку, что велик? Велик, да толстокож! На цвет? Да как сказать, не бел, но и не красен. На вкус — трава травой… Смысл этой басни ясен: Иной, глядишь, и говорит пестро. Осанка хоть куда, так важно носит пузо, А ковырни его да загляни в нутро — Оно как у того Арбуза!

Текущий ремонт

«Иван Тарасович, а я к тебе по делу!» — «Ну, в чем твоя нужда?» — «Да мне немного мелу! Пока стоят хорошие деньки. Хотим мы побелить в конторе потолки, И мелу сущие нам нужно пустяки!» — «Ты больно скор, тут надобно решенье!» — «Да ведь горит у нас!» — «А ты имей терпенье. Такой вопрос нельзя решать сплеча И сгоряча. Здесь важно мнение Степана Кузьмича! Посмотрит Клим Фомич и даже сам, быть может, Матвею Саввичу доложит, Тот резолюцию наложит И сам поставит на совет. А уж совет решит, белить вам али нет!..» — «Ну и дела у вас!» — «Сам видишь — не гуляем!» — «Все трудитесь?» — «Да, братец, заседаем!» В основу басни сей я взял нарочно мел. Чтоб не затронуть поважнее дел!

Толстый и тонкий

«Я лягу на полок, а ты потри мне спину, — Кряхтя, сказал толстяк худому гражданину. — Да хорошенько веничком попарь. Вот так-то я, глядишь, чуток и в весе скину. Ты только, братец, не ошпарь!» Трет Тонкий Толстого. Одно пыхтит лежачий: «Еще разок пройдись!.. Еще наддай!.. А ну, еще разок! Смелей — я не заплачу! А ну, еще разок!..» — «Готово, друг! Вставай! Теперь я для себя парку подкину. Мочалку мылить твой черед!» — «Нет, братец, уж уволь! Тереть чужую спину Мне не положено по чину. Кто трет другим, тот сам себе потрет!» Смеялся от души народ. Смотря в предбаннике, как Тонкий одевался И как в сторонке Толстый волновался: Он чином ниже оказался!

Кукушка и скворец

«Чего распелся ты так рано над крыльцом?» — Кукушка из лесу Скворцу прокуковала. «Ах, если бы. Кукушечка, ты знала! — Ей отвечал Скворец. — Я нынче стал отцом! Теперь мне в пору петь с рассвета до заката: В скворечнике моем пищат мои Скворчата! Я полон гордости — растет мой скромный дом!» «Вот невидаль! Нашел же чем гордиться! — Кукушка из лесу в ответ. — Чем удивил ты белый свет! По мне, так лучше быть свободной птицей!» «А где несешься ты?» «В любом чужом гнезде!» «А где твои птенцы?» «Не знаю где. Везде!» «Да кто ж выводит их?» «Другие их выводят. Я не из тех, кто в этом смысл находит… Семья мне не нужна. Я жить одна хочу. Куда задумаю — туда и полечу! Где захочу — там прокукую. Вот, Скворушка, тебе бы жизнь такую!» «Нет, — отвечал Скворец. — Пример моих отцов Подсказывает мне иметь весной птенцов!» И надо же такому вдруг случиться: Пернатый хищник, старый вор, Скворчатинкой задумал поживиться. Явился как-то раз к моим Скворцам во двор. Но грозно встретила его семья Скворцов! Едва отбившись от птенцов и от отцов, Разбойник улетел. А над лесной опушкой Он с одинокой встретился Кукушкой — И все ж позавтракал в конце концов!

Заяц и черепаха

Однажды где-то под кустом Свалила Зайца лихорадка. Болеть, известно, как не сладко: То бьет озноб его, то пот с него ручьем. Он бредит в забытьи, зовет кого-то в страхе… Случилось на него наткнуться Черепахе. Вот Заяц к ней: «Голубушка… воды… Кружится голова… Нет сил моих подняться, А тут рукой подать — пруды!» Как Черепахе было отказаться?.. Вот минул час, за ним пошел другой, За третьим начало смеркаться — Все Черепаху ждет Косой. Все нет и нет ее. И стал больной ругаться: «Вот чертов гребешок! Вот костяная дочь! Попутал бес просить тебя помочь! Куда же ты запропастилась? Глоток воды, поди, уж сутки жду…» «Ты что ругаешься?» — Трава зашевелилась. «Ну, наконец пришла, — вздохнул больной. — Явилась!» «Да нет. Косой, еще туда-а иду…» Я многих черепах имею здесь в виду. Нам помощь скорая подчас нужна в делах. Но горе, коль она в руках У черепах!

Лев и муха

Раз Мухе довелось позавтракать со Львом От одного куска и за одним столом. Вот Муха досыта наелась. Напилась, Собралась улетать, да, видно, расхотелось (На Львином ухе солнышком пригрелась). Осталась на обед, а там… и прижилась. В недолгом времени пошла молва, Распространяться стали слухи (Их разносили те же мухи!). Что Муха-де живет советницей у Льва, Что в ней Гроза зверей Души не чает. Случись по делу отлучиться ей, Так он уж загодя скучает — Не ест, не пьет И сам завел такой обычай: Когда уходит на добычу. То Муху он с собой берет, А раз она сидит на Львином ухе. То может нажужжать, что в голову взбредет!.. Ну, как тут не бояться Мухи?.. А Льву и невдомек, что Муха так сильна. Что перед ней все лезут вон из кожи И что она В его прихожей Делами Львиными подчас вершит одна! У нашей басни цель: бороться против зла. Так вот бы хорошо, когда б для пользы дела Моя мораль до львов дошла И некоторых мух легонечко задела — За дело!

Пегас и поэт

В глухой, полночный час Один Поэт стал призывать Пегаса. Услышал этот зов Пегас И прискакал с Парнаса. «Послушай, добрый конь, — сказал ему Поэт, — Ты служишь мне немало лет, А толку от тебя, я вижу, нет и нет: Что я ни напишу, за все меня ругают. Ни песен не поют, ни сказок не читают. В чем дело? В чем секрет?» «Изволь, — сказал Пегас. — Меня манит полет. Безудержный галоп за мыслью вдохновенной! Я Пушкина знавал. Вот был ездок отменный! Как вспомню я о нем, так, право, дрожь берет! А ты свои стишки строчишь в часы досуга И вот уже который год Садишься на меня все задом наперед И все рысцой трусишь на мне по кругу! Ну что ж, поехали? Уж солнышко встает». На днях прочел стихов две толстые тетрадки, — Как видно, наш Поэт не изменил посадки!

Руки

«Я — Правая Рука! Во мне вся мощь и сила! Я ставлю подписи и потому важней!» «Прекрасно! — Левая с обидой возразила. — Но что б ты делала без помощи моей?» «Я чаще на виду, я голосую «за» И руки жму чинам!» — ей Правая сказала. «Не так уж выгодно бросаться всем в глаза!» — Сказала Левая и кукиш показала… А мы заметим: спор напрасным был! Заведуя какими-то ларьками. Хозяин рук Рукою Руку мыл И брал, где мог, обеими руками!