Серп и молот против самурайского меча
Шрифт:
Выступая на этом Конгрессе Коминтерна, председатель его исполкома Г.Е. Зиновьев подчеркнул, что Компартия Японии была создана с помощью руководящего органа Коминтерна из лучших профсоюзных элементов и что ей предстоит принять выработанную для нее программу коммунистического движения в Японии [26] .
Эта программа, направленная на свержение существующего строя в Японии, была одобрена Компартией Японии на ее нелегальном III съезде в 1926 г., уже после вступления в силу Основной конвенции об установлении отношений между СССР и Японией. Став организацией, «ведущей решительную политическую борьбу против буржуазии» [27] , КПЯ «с новой силой повела борьбу за свержение монархии» [28] .
26
Ibid. P. 16.
27
Итикава
28
Коваленко И.И. Очерки коммунистического движения в Японии. М., 1979. С. 108-109.
Тогда же на средства Коминтерна начался выпуск газеты японских коммунистов «Мусанся симбун» («Пролетарская газета»), в соответствии с решением конференции Шанхайского комитета Коминтерна, с участием представителей СССР, Японии, Китая и Кореи, которая состоялась в 1925 г., после того как в 1924 г. V Конгресс Коминтерна учредил специальный комитет для оказания содействия Компартии Японии. (Ее председателю Эйдзо Кондо было передано на организационную и пропагандистскую работу 6300 иен.) На конференции в Шанхае Коммунистический интернационал был представлен председателем Дальневосточного бюро Коминтерна Г.Н. Войтинским. При въезде в Японию он был задержан полицией и дал обещание не использовать обнаруженные у него деньги на революционные цели [29] .
29
Sweringen R. and Langer P. Op. cit. P. 11,21.
В этот период через торгового представителя СССР в Японии Я.Д. Янсона, бывшего министра иностранных дел Дальневосточной республики, Коминтерн оказывал поддержку Компартии Японии в борьбе против сектантского левого уклона во главе с Кадзуо Фукумото, возникшего как противовес ликвидаторскому правому уклону во главе с Хитоси Ямакавой [30] .
Опасаясь превращения торгового представительства, руководимого Янсоном, известным властям Токио как «агент Коминтерна», в неконтролируемый оплот коммунистической пропаганды, правительство Японии выступило против предоставления этому советскому учреждению статуса экстерриториальности [31] .
30
Ibid. P. 26.
31
Кутаков Л.Н. История советско-японских дипломатических отношений. М., 1962. С. 69.
По предложению Янсона в Москву было направлено семь японских коммунистов для участия в работе Комитета Коминтерна по вопросу о положении в Компартии Японии, который возглавлял председатель исполкома Коминтерна Н.И. Бухарин, лично убеждавший К.Фукумото в ошибочности его взглядов.
В результате на основе преодоления разногласий в КПЯ были выработаны так называемые Бухаринские июльские тезисы Коминтерна 1927 г., одобренные президиумом. В этих тезисах, как и в развивавших их положения тезисах ИККИ 1932 г. по Японии, в качестве непосредственной ставилась задача подготовки буржуазно-демократической революции как первого этапа социалистической революции и создания для этой цели в Японии массовой коммунистической партии. В связи с этим подчеркивалось, что объективно Япония уже созрела для такой революции, но субъективные условия, для создания которых КПЯ должна активизировать свою деятельность, еще не созрели [32] .
32
Итикава Сёити. Нихон кёсанто тосо сёси (Краткая история борьбы КПЯ). Токио, 1946. С. 76-81.
В 1928 г. японское правительство выступило с протестом против вмешательства Коминтерна во внутренние дела Японии, обвинив Москву в нарушении положения ст. 5 Конвенции между СССР и Японией об отказе от содействия организациям, деятельность которых направлена «против порядка и безопасности» договаривающихся сторон [33] .
5. ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ПРЕТЕНЗИИ И ИСПОЛЬЗОВАНИЕ РОССИЙСКОГО ЗОЛОТА ДЛЯ ПОДДЕРЖКИ БЕЛОГВАРДЕЙЦЕВ
33
Материалы по вопросу о протестах японского правительства против действий Коминтерна. 9—10 июля 1928 г.; АВП РФ. Ф.08. Оп.11.П.69.Д.36. Л.1-2.
Вопрос о движимом и недвижимом имуществе, как уже отмечалось, регулировался Протоколом А, подписанным сторонами 20 января 1925 г. одновременно с Конвенцией об основных принципах взаимоотношений СССР и Японии. В соответствии со ст. 1—2 Протокола А спорные вопросы должны были быть обсуждены на конференции сторон.
В связи с этим 8 июня того же года полпред СССР в Японии В.Л. Копп направил в МИД Японии ноту протеста в отношении того, что ряд японских банков хранят на своих депозитах деньги бывших официальных представителей царского правительства и различных групп и организаций, ведущих гражданскую войну на территории СССР против Советского правительства.
Ссылаясь на ст. 1 упомянутого Протокола А, советский полпред заявил, что деньги в качестве государственных средств России должны были быть как имущество СССР в силу его правопреемства, переданы полпредству Советского Союза в Японии. При этом Копп обратил особое внимание на деньги бывшего Омского правительства во главе с адмиралом А.В. Колчаком, размещенные через генерала М.П. Подтягина, военпреда России, атаманом Г.М. Семеновым на золотом депозите банка «Ёкохама сёкин гинко» в г Иокогама, влившемся позднее в банк Токио (всего 1,4 млн. иен).
22 июня 1925 г. в ответной ноте правительство Японии ответило отказом, истолковав соответствующую статью Протокола как относящуюся только к помещениям посольства и консульств России, подчеркнув, что даже если считать, что российские депозиты в этом банке являются собственностью того или иного правительства, то и тогда их нельзя было бы рассматривать как собственность какого-либо посольства или консульства [34] .
Не были удовлетворены японской стороной и повторные требования НКИД СССР, направленные в декабре того же года по вопросу о возвращении этого золота России Советскому Союзу [35] , так же как и письмо Госбанка СССР от 27 мая 1960 г. с требованием возврата золота, вывезенного правительством Колчака из Казани для пересылки во Владивосток и захваченного японским полковником X. Куросавой в 1920 г. (143 ящика слитков) [36] . Не были приняты во внимание также аналогичные претензии, содержавшиеся в переписке, о слитках золота, переданного в 1920 г генералом П.П. Петровым начальнику японской военной миссии в Маньчжурии полковнику Р. Исомэ (22 ящика) [37] .
34
Документы внешней политики СССР. Т.VIII. С. 358—359; Головнин В. Загадка колчаковского генерала. «Эхо планеты», 1992, №13. С. 37-38.
35
АВП РФ. Ф.0146. Оп.6. П.105. Д.З. Л.1-19.
36
АВП РФ. Ф.0146. Оп.61. П.364. Д.25. Л.1-3.
37
Абэ Т. Дзика 130 оку эн киэтэ дайкинкай (Пропавшие слитки золота в сопоставимых ценах в 13 млрд. иен). Акахата (воскресный вып.), 1977,11 сентября;АВП РФ. Ф.0146. Оп.62. П.371.Д.24. Л.1-22.
Это золото в дальнейшем использовалось как для нужд японской армии, вторгшейся позднее в Китай и готовившейся, в соответствии со своими оперативными планами, к нападению на СССР, так и для финансирования подрывной деятельности против Советского Союза.
Так, из упомянутых 143 ящиков слитков российского золота 80 ящиков было доставлено в отделение банка «Тёсэн гинко» в Дайрене (Дальний) и переправлено в отделение банка Японии («Нихон гинко») в г. Осака, а 63 ящика в отделение банка «Тёсэн гинко» в г. Харбин и по распоряжению японского военного командования предоставлялось русским эмигрантам для борьбы против советской власти на Дальнем Востоке. (В японской печати были опубликованы секретные телеграммы заместителя начальника штаба Квантунской армии М. Хамаомотэ заместителю военного министра Японии X. Яманаси о приеме российского золота и его ответная телеграмма от 21 января 1921 г. с распоряжением при необходимости использовать полученное российское золото в указанных целях даже без согласия атамана Семенова) [38] .
38
Абэ Т. Указ. статья. Акахата, 1977, 11 сентября.
Подобные действия японских военных властей и после подписания Конвенции об основных принципах взаимоотношений между СССР и Японией 1925 г. противоречили принципам, в соответствии с которыми страны не только были обязаны не вмешиваться во внутренние дела друг друга, но и поддерживать мирные и дружеские отношения (ст. 5).
В связи с неблаговидным поведением военных властей Японии 4 марта 1926 г. депутат партии Кэнсэйкай («Общество конституционного правления») Сэйго Накано заявил, что генеральный секретарь партии Сэйюкай («Общество политических друзей») генерал Гиити Танака, будучи в годы японской интервенции против России военным министром, незаконно воспользовался для залога слитками российского золота на сумму в 10 млн. рублей, которые затем исчезли и были израсходованы на неблаговидные цели [39] . По заявлениям депутатов парламента С. Накано и И. Киёсиро, за счет этого золота был создан «секретный фонд» военного министерства Японии, который, поданным специально образованной для расследования этого дела парламентской комиссии, к началу 1923 г. достигал уже 60 млн. иен [40] . Средства этого фонда также использовались в антисоветских целях.
39
Токе нитинити симбун, 1926, 5 марта.
40
Абэ Т. Указ. статья. Акахата, 1977, 11 сентября.